Котенок 2. Охота на Лигра

Так как же прочитать Локена? Увы, я не видела ответа в его хищных раскосых глазах. Чувствовала лишь, что, как и прежде, от него исходит аура смутной, непонятной природы силы. Как ни странно, примерно то же самое ощущение скрытой силы исходило от капитана Нигая. Но с Нигаем все ясно: он способный психокинетик, обученный военный и вообще — высокородный центаврианин. Но что особенного в Локене? Пока что я не заметила ни единого свидетельства умений, которые делали бы его опасным. Он видится обычным человеком младшей расы…

— Так в чем причина, Арве? — повторила я свой вопрос.

— Почему ты так упрямо спасала Улыбашку? — ответил он вопросом на вопрос. — Почему возилась с ним, искала, когда он пропал, лечила, защищала?

Сердце сжала шипастая лапа боли; мне всегда было больно, когда я вспоминала о тхайне.

— Не могла иначе.

— Это не ответ. Назови четко причину, почему ты его спасала.

— Нет никакой «четкой» причины. Просто я не могла иначе, ясно?

— Вот и я не могу иначе. Ты для меня обуза и проблема, я рискую с тобой. Но оставить вот так, без единого шанса на спасение, не могу.

— Почему я должна тебе верить?

— Не хочешь — не верь. Сейчас же могу тебя выставить, и сама будешь себя спасать, — он нажал на рычажок у панели управления, и одна дверь кара открылась, впуская в салон сухой тяжелый воздух.

— Я не могу тебе доверять, но и без тебя ничего не смогу. Я же ничего не знаю о Тайли! Ты даже не представляешь, каково мне сейчас.

— Это все оставь для жалостливых сопляков. Ты либо остаешься со мной и слушаешься, либо проваливаешь. Что выбираешь?

— Остаюсь, — буркнула я.

Он закрыл дверь и завел кар. Кар быстро набрал скорость; скучный пейзаж за окном смазался, но я все равно смотрела на него, потому что иначе бы пришлось смотреть на Локена, а на него я уж точно не хотела бы смотреть. По крайней мере, сейчас.

— Кстати, что с Улыбашкой? — как ни в чем не бывало, спросил Локен.

— Убит.

Наемник ничуть не удивился.

— Я говорил, что Нигай до него доберется.

Мое настроение стало еще хуже. Я не нуждалась в том, чтобы мне напоминали о неудачах.

— Что ты так насупилась? — в голос орионца вернулись поддразнивающие нотки. — Конец вселенной грядет?

— Ты недавно сам мне сказал, что ничего не выйдет, и что я не смогу покинуть Тайли. Сам же убедил, что шанса нет. Так что не задавай мне идиотских вопросов о том, почему я такая насупленная.

— Я просто сказал, что первоначальный план не годится. Ну-ка глянь на меня, кошечка.

Я не пошевелилась, продолжая смотреть в окно.

— Кошечка? Кис-кис.

— Хватит играть со мной, Локен.

— Я хочу только, чтобы ты на меня посмотрела.

— Зачем? Что, я не видела тебя раньше? — проворчала я, но все-таки взглянула в красивое лицо Локена. Глаза его, казавшиеся на загорелом лице очень яркими, почти светящимися, приобрели лукавое выражение.

— Ты добропорядочная гражданка Союза, Кэя?

— Что за глупый вопрос? Конечно, да!

— Жаль. Потому что добропорядочные гражданки здесь не выживают.

— К чему ты клонишь?

— У меня идея, кошечка.

Я стояла перед считывающим устройством в вульгарных шмотках с чьего-то женского плеча, с ТПТ-устройством, в парике с длинными светлыми волосами, с подведенными глазами, и прижимала палец с крошечной ранкой к губам. У меня для проверки взяли капельку крови.

Если на экране высветятся данные Кэи Миктулы, то меня уже ничего не спасет, да и Локену придется выкручиваться. Однако наемник был уверен, что моих данных нет в базе рабов: данные передаются с имплантом, а импланта у меня нет. Но, кто знает, вдруг Кнотте кропотливо и без помощи крошечного, но такого полезного импланта получил мои биометрические данные и внес их в базу?

«Он не стал бы так возиться с одной-единственной рабыней», — решила я и, убрав переставший кровить палец изо рта, облизнула губы.

— Сделай так еще, — с глупой сулыбочкой попросил один из тех орионцев, которые отвечали за проверку личности каждого прибывающего-отъезжающего на Тайли. Я не удостоила его ответом и постаралась не думать о том, что помимо него на меня плотоядно смотрят другие присутствующие. Кроме одного: сухопарый тонкогубый мужчина в углу комнаты пялился исключительно на Локена. И как-то странно пялился.

Локен сказал, я должна выглядеть так, чтобы ни у кого не закралось сомнений, почему я его подружка. Поэтому я и явилась к ним в обтягивающих брючках, в обтягивающей кофточке, с копной светлых натуральных волос, с легким макияжем. Маскировка сработала: во мне не узнали центаврианку. Спасибо неидеальной наследственности! Я высокая, гибкая, стройная, но, в отличие от идеальных высокородных центаврианок, не худощава, имею формы. Кожа у меня не идеально-белая, а с золотистым подтоном, губы и глаза — совершенно не центаврианские, «вульгарные», как говаривал один мой братец. Раньше я страдала по этому поводу, мучилась осознанием того, что не вписываюсь в строгие каноны красоты, но теперь рада тому, что «не дотянула».