Котенок 2. Охота на Лигра

Капитан вдруг взял меня за руку и потянул на себя, не дав договорить. Удивленная, я не сразу среагировала, и не оттолкнула его. Он привлек меня к себе свободной рукой и нежно, мягко поцеловал. Будь Нигай настойчивее, жестче, грубее, я бы стала вырываться, а так… лишь замерла, не понимая, чего он хочет этим добиться, и почему целует меня сейчас… И так целует. Но мои сомнения были недолги.

— Что ты де…

— Что делаю? — закончил он за меня, шепча в губы. — Разве я не имею права целовать свою женщину?

— Свою… свою? Послушай, отпусти меня, — я стала отталкивать мужчину, но он меня удержал, и я почувствовала, как возвращается страх. Не только страх перед Нигаем, но и, в общем, перед будущим.

Капитан не отпустил меня, лишь подтолкнул к стене, легонько, чтобы не причинить боли.

— Меня ты боишься, а вот эту тварь в кресле — нет, — проговорил он без малейшего выражения, и эта пустота в его глазах и голосе меня напугала куда сильнее, чем могли бы испугать самые цветастые и подробные угрозы. — Почему? Я сделал все, о чем ты просила. Есть ли кто-то еще, кто готов сделать для тебя такое? Есть ли кто-то, кому ты так нужна, как мне?

— Нигай…

— Меня зовут Диль, и отныне обращаться ко мне ты будешь по имени, — отрезал он. — Настала твоя очередь выполнять обещания. Займешься щенками. Займешься гибридами. Используй свои способности.

— Я займусь работой. Но о большем не проси.

От испуга я брякнула глупость, ведь Нигай не из тех, кто просит.

— Я и не собираюсь просить. Ты дашь мне все сама. Когда осознаешь, что я для тебя значу. — С этими словами он, слава Звездам, отстранился от меня и уже совсем другим голосом, живым, сказал: — Гибрид в порядке, и нечего тратить время, таращась на него. У нас здесь строгий распорядок, Котенок. Пора ужинать. Идем.

Потянув за собой, он вывел меня из комнаты допросов.

Выходя, я отметила, что мои ноги дрожат…

Глава 20

О Ларио Гетене у меня сохранились не самые приятные воспоминания. Внешность двадцатилетнего парня, острый ум, поразительная наглость, невиданная циничность и неожиданное желание защищать угнетенных гибридов так странно сочетались в этом человеке, что я не могла определиться, как к нему отношусь. Но когда увидела, как он заходит в «логово» врага, поняла, что чем-то он мне все же нравится.

По сравнению с военными, разгуливающими по базе, и по сравнению с самим Нигаем Гетен действительно казался мальчишкой, едва разменявшим третий десяток лет. Светловолосый и хрупкий, одетый в мешковатые брюки и футболку с милыми зверьками га-анами, он остановился у жилого модуля, упер руки в бока и осмотрелся так, словно все, что он видит, отвратительно и оскорбляет его возвышенные лирианские чувства.

«Здесь все отвратительно, я с вами полностью согласна, профессор», — подумала я и продолжила наблюдать за ним через камеры видеонаблюдения в бытовке.

Дежурный стоял рядом со мной, почему-то вытянувшись в струнку, и ждал, когда же Нигай и его гость подойдут к питомнику, чтобы их впустить. Они не спешили, медленно шли мимо модулей, обмениваясь фразам (уверена на сто процентов — оскорбительными). Конечно же, оскорблять начал Гетен, а Нигай не может оставить «любезности» без ответа — слишком хорошо воспитан.

Ожидая, когда же они подойдут к ограде питомника, я поймала себя на том, что сильно волнуюсь. Уже несколько дней как было получено уведомление, что прилетит Гетен, так что в его визите нет ничего неожиданного, но сердце мое все равно заходится.

Все скоро решится… и с Тенком, и со мной.

Я отвернулась от панелей, передающих изображения с камер, и подошла к столу, чтобы взять бутылку с водой из охлаждающей камеры. Пить мне не хотелось. Достав бутылку из камеры, я приложила ее ко лбу и прикрыла глаза.

«Давай же, Кэя, приходи в себя. Ты должна быть собранной». Подержав немного бутылку у лба, я открыла ее, сделала все-таки несколько глотков и вспомнила недавний разговор с капитаном.

— …Как идет работа, Котенок? — спросил он за ужином.

— Щенки уже привыкли ко мне. Детеныши все одинаковы — пока слепы и беспомощны, к кому угодно буду льнуть, — ответила я голосом, из которого вытравила даже намек на эмоции. — А вот их мать злится и сильно нервничает. Хотела бы я тревожить ее как можно меньше. Она тяжело поддается эмпатическому контролю.

— Тяжело поддается контролю? Тогда не рискуй с эмпатией. Действуй через импланты.

— Никогда.

— Это был приказ, а не просьба.

— Ты сказал, я сама буду решать, как поступать с тхайнами.