Котёл

Министр Захарченко просто выстраивал бойцов в четыре — пять шеренг а то и больше, приказывал им создавать эдакий живой щит, чтоб муха не пролетела, но вскоре оказалось, что такой щит это просто мишень, куда даже не надо целится. Крепкие ребята, подходили близко к этому живому щиту кидали булыжники по головам и бойцы падали как подкошенные. Или большим булыжником обмотанным сеткой и приязанным к длинной веревке. Раскачаешь этот шар за конец веревки и по головам — пролом черепа обеспечен. А цепь- Это страшное оружие, когда стоишь навытяжку, а противник размахивает цепью и бьет по голове, — никакой шлем не выдерживает. А еще лучше коктейль Молотова. Бросишь подальше вглубь, и четыре стражи порядка загораются как манекены. А еще проще. Берут биты в руки и нещадно бьют по головам. Шлемы крошатся, и сотрясение мозга обеспечено. И это невинные ребята подставляют свои головы будущим головорезам-бандеровцам. Как мог президент этого не видеть, как он мог так испугаться постука провокатора Богословской, разве он не знал, что в жилах Богословской текла кровь, как у Пердуске, Кролика, Трупчинова, Болтушенко.

Вначале прибывали кареты скорой помощи. Это заметил Пердуске.

— Э, нет, этому надо положить конец, — сказал он и тут же отправился во все пункты Скорой помощи Киева. — Вот десятка (десять тысяч долларов). Распорядитесь, чтоб «Скорая» не выезжала за работниками Беркута, если от них будут вызовы. А за митингующими выезжать немедленно.

— О, благодарствуем. Ваша экономическая помощь Скорой помощи в самый раз. Надо произвести ремонт изношенных машин, надо покупать топливо и прочее и прочее, — врали начальники пунктов скорой помощи, а деньги прятали подальше.

Пердуске быстро обошел главврачей больниц ближайшего района, куда могли бы доставить служащих государственной власти.

— Да вы понимаете. Я должен эту сумму разделить среди коллектива, дать каждому лечащему врачу, — обычно жаловался Тарас Петрович. — И медсестрам тоже. — Если весь коллефтив будет за, легче станет с нарушением клятвы Гиппократа.

— Добре, Тарасик, вот тебе двадцать тысяч.

— Ну, це друге дило, — радостно произносил Тарас Петрович, запихивая двадцать тысяч долларов во внутренний карман.

— Только никакой помощи стражам порядка. Пусть умирают.

— Не волнуйтесь. Мы знаем, як це зробыты. Скажем, вместо укола пенницилина хворый получит укол простой воды, або щось таке, от чего быстро помрет, — заверял Тарас Петрович, главный врач больницы.

— Умертвить это самый простой и легкий способ. Нам надо, чтоб человек помучился, чтоб понял, кому он служил и почему пошел против воли народа.

— Бандеривцив, я им тоже сипатызую, будем лечить, как положено. А снотворное смешанное с водой в вену — буль-буль и готово. Таке добре буде?

— Думаю, да.

— Эй, Параска, совещание медперсонала, срочно. Вказивка президента Януковича, — приказал главврач больницы.

Пердуске гнал машину в другую больницу. И там проводил точно такие переговоры. И они были успешными. Врачи давали клятву Гиппократа, но это было давно, они ее все забыли. Осталась совесть, но что такое совесть, врачи тоже забыли. Остался кошелек вместо души и совести. Может быть, если Украина выйдет из ямы, куда ее толкнула любимая Америка, этих врачей будут судить. И дадут им мало, ибо они заслуживают двести лет заключения в колонии строгого режима, но их никчемная жизнь скунсов, закончится быстро.

Пердуске вернулся на Майдан, разыскал Пипияроша, рассказал ему о своих успехах среди медиков. Как раз в это время они готовились к штурму улицы Грушевского. Пипиярош взял длинную цепь прикрепил к ней булыжник весом в два килограмма и пустил по головам сотрудников Беркута. Сотрудник Федюкин получил серьезную травму головы и тут же упал. Его товарищи в спешке отступили и не успели его подобрать. Бендеровцы быстро подбежали, окружили и практически мертвого стали избивать коваными сапогами, поломав несколько бедер. Андрей затих.

— Мертв!

— Ничего подобного, — сказал Пипиярош. — Берите его за ноги и тащите в подвал. Там я с ним поговорю.

Два бойца по мерзлой земле, взяв за ноги беркутовца, дотащили и бросили его в подвал. Андрей полежал некоторое время, и пришел в себя от невыносимой боли. Боль была везде: в пояснице, в животе, в лице, в районе грудной клетки. Андрею было 39 лет. Он родом из Крыма. В Крыму супруга и две дочери. Он видел жену, она склонялась над ним и промывала его раны. И вдруг он заорал, сколько было сил.

— Зашей ему рот, — приказал бандит Пипиярош будущему министру Яреме…

— Проволокой. Иголки у меня нет, и ниток тоже.

— Нет, проволокой не годится. Губы порвешь, а мне надо, чтоб рот был зашит и он не мог кричать. Поди, тебе ребята дадут, только зайди в правый сектор, там мои люди.

Ярмо вернулся с целым мотком ниток и большой ржавой иглой.

— Приступай, — приказал Пипиярош.

— Боюсь: укусит.

— А ты сначала выбей ему зубы…сапогом, молоток не бери в руки, картину испортишь.

Ярмо размахнулся и нанес удар в зубы больному почти бесчувственному человеку. Андрей замолк. Изо-рта хлынула кровь.

— Я закрою ему рот носком, — сказал Ярмо.