Котлован

Среди получивших чёрную брошь-слезу был и щуплый очкарик Назар Хобин.

Он идеально зачитал молитвы, отлично справился с безумием, а потом — и с атакой учителя. Тот даже удивился крепости его защиты.

— Недурно, господин Хобин. Весьма недурно.

— Я потомственный Жрец в пятом поколении, учитель, — ответил Хобин серьёзно, даже хмуро. — Это сказывается.

Гвидуш сам прикрепил к его груди брошь.

Потомственные маги особенно ценились, к тому же, обычно показывали хорошие результаты. Таким был и протеже учителя Ма из Янамара, Ючи Хамада.

Экзамен продолжался ещё около сорока минут.

Имена студентов звучали один за другим, но моего имени не произносили. Вероятно, учитель Гвидуш решил оставить меня напоследок. Я сидел на крайнем кресле в первом ряду, не снимая капюшона, и всё ждал, когда меня вызовут.

И вот на весь камерный зал прозвучало:

— Кирилл Волков! Клирик! Первый курс, низко-слабая группа!

— А он не пришёл! — охотно оповестил один из студентов, прошедших экзамен. — Волкова сегодня нет!

Лёгкая улыбка тронула толстые губы Оракула Хакана.

— Кирилл Волков! — повторил учитель Гвидуш, оглядывая зал. — Волков здесь?

Я поднялся с кресла и стянул капюшон с головы.

— Здесь.

В зале воцарилась тишина.

Улыбка на лице Оракула Хакана померкла, зато довольно заулыбался учитель Гвидуш, будто гордясь тем, что его студент всё-таки не испугался, даже зная, чем рискует.

Я прошёл на экзаменационное поле, поклонился ректору Бессмертнову и Оракулу Хакану, после чего встал напротив учителя, принимающего экзамен.

Студенты заволновались, лёгкий гул заполонил зал.

Все ждали, что сейчас что-то будет.

— Начинайте, господин Волков, — кивнул мне Гвидуш, пригладив бороду. — Зачитайте нам весь перечень необходимых экзаменационных молитв, сопроводите ритуальными жестами.

Я зачитал всё, что нужно.

Четыре коротких и лёгких молитвы.

После занятий с Саргоном и зубрёжки других текстов, эти сакральные заклинания не вызвали сложности. Если бы я захотел, то прочитал бы совсем другие молитвы, но решил, что для сдачи экзамена хватит и этого. Не время выпендриваться.

— Отлично… хм, очень даже, — похвалил Гвидуш. — Произношение, чёткость ритуальных жестов, чистейшее влияние. А безумия, как мне видится, вы вообще не ощутили, зарубив его на корню.

Он посмотрел на Оракула.

— Я выставляю первые две оценки. Отлично. А теперь… — Гвидуш уже собрался проверить третий навык — выставление защиты — но его прервал Хакан.

Толстяк резко поднял руку.

— Позвольте мне, господин Гвидуш!

Учитель нахмурился.

— При всём уважении, Духовный Владыка, но экзамен принимаю я.

Оракул вальяжно поднялся, сложил руки у груди и уничтожающе глянул на старика.

— Мне это известно, господин Пастырь.

Он сделал акцент на слове «пастырь», сразу обозначая разницу в рангах между собой и учителем Гвидушем.

Старик не стал перечить, и Оракул продолжил мягким вкрадчивым голосом:

— Данный экзамен нацелен не на поощрение, уважаемые господа, а на тщательный отбор. Нам нужны лишь те, кто способен не только бездумно зазубрить молитвы и побороть безумие, но ещё и защитить свой разум от атак извне. Иначе это не Жрец, а сплошное расстройство чувств.

Он посмотрел на ректора и сказал уже громче:

— Как я уже говорил, господин Бессмертнов, с такой уязвимостью данный студент не может считаться полноценным членом общества. Это потенциальный раб. Сильный, бесспорно сильный. Но раб. Он опасен тем, что любой тренированный Оракул может сделать его своей куклой. В наше неспокойное время мы не имеем права так рисковать. Я нисколько не принижаю заслуг господина Волкова в других дисциплинах, но сила этого студента может быть использована для противоправных действий. У него нет Знамения. Он беззащитен и опасен для общества. Кто же будет с этим спорить?

Ректор хмуро выслушал его речь и… промолчал.

Никто не стал спорить.

Никто, кроме меня.

— Вы уверены, господин Хакан? — громко спросил я, уставившись ему в глаза.

В зале опять зашептались, теперь не только студенты, но и учителя.

Оракул прищурился.

— Вы смеете спорить со мной, мальчишка? Разве вам не хватило того, что было при последней нашей встрече? Вы ещё не осознали, кто вы на самом деле?

— Осознал, — ответил я холодно.

— Видимо, не до конца.

Хакан прошёл на экзаменационное поле и встал напротив меня, потеснив учителя Гвидуша.

— Пришло время напомнить о вашей слабости. Вы, похоже, забыли.

Плавным жестом руки он вызвал молитву, с помощью которой в прошлый раз поставил меня на колени. В воздухе замерцали синие буквы сакрального текста.

Все в зале замерли, наблюдая, что будет дальше.

Ректор совсем помрачнел, но остался сидеть на месте. Я же стоял напротив Оракула и просто ждал, когда тот начнёт читать молитву. Вокруг нас горели десятки свечей, а в гробовой тишине за нами наблюдали десятки глаз.

Хакан начал зачитывать текст молитвы.

Я безотрывно смотрел на него, следил за своим состоянием, ждал атаки на сознание и готовил к отражению почти полностью освобождённый психодух.