Котовский

— Постой, постой, давай как-нибудь проще. Ну вот — против флангов. Разве это не годится?

— Решающим фактором победы, товарищ комбриг, является общее превосходство сил, военно-технических средств и экономики.

— Это и маленьким понятно: если вас больше, то нам плохо, а вам хорошо!

— Спрашивается, какие поправки внесла война? Без разведки вообще нельзя воевать. Разведка, взаимодействие родов войск и тщательная маскировка — вот ключ к победе.

— Хорошенький ключ! Это целая связка ключей!

— Затем значение огня. Война становится громче. Однако господствует не пушка, не винтовка, а пулемет. А стрелковая цепь?! Война раз навсегда сдала в архив линейные боевые порядки. Только глубина! На смену «цепям» пришли «волны», их сменили «группы». Стихийно зародилась «тактика воронок»: перебегать от воронки к воронке и каждую воронку превращать в редут. Техника спешит на помощь, и в пехоту внедряется легкий пулемет. Возрастает значение ближнего боя в лабиринте окопов. И что же? На вооружение поступает ручная граната. Вы видите, как это получается? Нужна гибкость, находчивость, воля к победе, прозорливость, стремительная осторожность, осторожная стремительность…

— Довольно! И половины этих качеств достаточно, чтобы победить мир!

Котовский уверенной, твердой рукой ведет свои полки. Но предварительно он часами просиживает над картой. Карта оживает, превращается в кудрявые рощи, в поля, овраги, в холмы, по скатам которых придется тащить орудия…

Чтобы оживить эти линии и кружочки, разведка собрала подробные сведения. Разведке Котовский уделял много внимания. Нужно соразмерить силы, нащупать слабое место противника. Нужно учесть и наличие боеприпасов, и резервы, и тыл… Даже качество овса в торбах.

Когда он шел в атаку, у него были взяты на заметку и промахи врагов, и состояние погоды, и туман, и новолуние, а также особенности бойцов и каждого командира. Все должно было служить победе. И все служило победе.

7

Первое задание вновь сформированной кавалерийской бригаде — взять Вознесенск, закрывающий дорогу к Одессе. Разведка сообщила, что в Вознесенске сосредоточено много войска. Кроме Четырнадцатой дивизии там Сорок седьмой Украинский и Сорок восьмой Волынский полки белогвардейцев.

— Ну, Федор Ефимович, — сказал Котовский, пожимая руку Криворучко, будет нам с тобой куча дел! Как твой Четыреста второй?

— Сейчас полк хорошо укомплектован.

— Погодка отвратная! Когда крещенские морозы полагаются?

— Крещенские уже прошли. Это какая-то добавочная порция, сверх нормы.

В снежную метель шли полки, преодолевая сугробы. Ветер неистовствовал, пурга разыгралась такая, что в двух шагах ничего не было видно. А тут еще белые открыли ураганный огонь из всех батарей, из всех бронепоездов и вслед за тем перешли в наступление.

Стыли замки у орудий, замерзала вода в кожухах пулеметов. Мороз захватывал дух. Снег залеплял глаза, закручивался в бешеной свистопляске. Там, где только что была равнина, вырастали сугробы. Они передвигались, взвихривались, превращались в снежную пыль… Все крутилось, неслось, рвались снаряды, где-то кричали «ура», но ветер подхватывал и уносил крик в степные просторы, где-то брали противника в штыки, но впереди оказывались только степь да ветер…

На берегу Буга спешились, зарылись в снег. Дали подойти противнику вплотную и встретили пулеметным огнем.

Сама непогода сыграла службу. Прицел артиллерии был из-за метели неверный, снег оказался хорошим средством маскировки, ночь и метель позволили незаметно подойти к городу — и город был взят.

На станции стояли безмолвные бронепоезда. На улицах валялись неубранные трупы…

Котовский выступал на городском митинге, когда снова послышалась стрельба. Оказывается, противник перешел в контратаку. Густые цепи шли по льду Буга. И снова бросились котовцы в бой. Заработали пулеметы. Перекрестным огнем был полностью уничтожен полк, состоявший из офицеров, студентов и гимназистов. Его сформировал одесский священник.

8

Вокзал станции Вознесенск-пассажирский безлюден. Вагоны, вагоны… На перроне битое стекло, припушенные снегом мертвецы… Белыми войсками при отступлении оставлен эшелон раненых. Теперь это эшелон трупов: все раненые замерзли в вагонах, брошенные на произвол судьбы. В буфете, на столиках, еще не убраны бутылки, которые опорожнили перед поспешным бегством господа офицеры.

Ольга Петровна развернула лазарет в бывшей еврейской больнице. У нее уже имеется перевязочный отряд. Но сразу же обнаруживается острая нужда в медикаментах, нет бинтов.

Ольга Петровна едет в сопровождении адъютанта Котовского в штаб дивизии. Начсандив встречает очень любезно, предлагает сесть. Но когда узнает, о чем хлопочет врач, прибывший из бригады Котовского, только разводит руками:

— Чего нет, того нет! И рад бы в рай, да грехи не пускают!

— Дайте хоть что-нибудь!

— Ни одного бинта сам не имею. Вот обрежу сейчас палец — и придется завязывать — хе-хе — носовым платком. Нет греха хуже бедности!

— Но как же работать?