Коттедж

Женщина немного подумала, прежде чем заговорить снова.

– Если я обо всем расскажу, вы должны пообещать, что никому не скажете, даже Эмме. Особенно ей. Или вы об этом сильно пожалеете, Иэн.

Он ощутил прилив страха.

– Я не даю никаких гарантий, пока не узнаю правду о ваших делах с Моллером.

– Только не говорите с таким осуждением.

Энн глубоко вздохнула, словно собиралась с духом, чтобы начать рассказывать нечто страшное.

– Итак, Иэн, вы уже знаете, что у вас с Эммой один биологический отец на двоих, но вы знаете, кто это такой?

– Нет.

– Это Карстан Моллер. Он ваш биологический отец.

– Нет! Не может быть! – вскрикнул Иэн. – Это… невозможно!

– Это правда, Иэн. Он ваш с Эммой настоящий отец, как и тысячи других детей, если считать с момента основания клиники.

Шокированный до глубины души Иэн непонимающе смотрел на женщину.

– Но как? Как это вышло? Наши родители же получали информацию о донорах.

Энн покачала головой.

– Он все выдумал. Все дети, зачатые в его клинике, на самом деле от него. Никаких доноров никогда не было. Только его биологический материал.

Иэн продолжал внимательно смотреть на собеседницу.

– Так вот почему я не смог найти в его записях информацию о донорах.

– Вам удалось посмотреть записи Моллера? – спросила Энн.

– Да, но он об этом не знает. Поэтому я и пришел к вам, чтобы выяснить, какое отношение вы имеете к этой клинике. Ваши инициалы имеются во многих документах, но в каждом случае получается так, что ребенок рождается уже мертвым.

– Поэтому вы решили обвинить меня в смерти детишек? – грустным голосом спросила она.

– Да. Разве нет?

– Нет, Иэн. Они не рождались мертвыми.

Он до сих пор не мог оправиться от шока, продолжая неотрывно смотреть на акушерку.

– Я не видела документов из клиники, но если Карстан ставит мои инициалы рядом с именами младенцев, это означает лишь то, что они родились живыми, но с неизлечимыми заболеваниями. Я специально говорю родителям, что дети рождаются мертвыми. Хочу уберечь их от травмы. С вами я тоже так поступила, Иэн. Эти детишки живут совсем недолго.

– Что?! – закричал Иэн, сразу же схватившись за голову, пульсирующую от боли.

– Я вам не верю. Зачем вы лжете? – уже тихим голосом спросил он.

– Нет никакой лжи. Я говорю правду. Я делаю так, чтобы избавить родителей от неминуемой душевной травмы. Подумайте с этой стороны, Иэн. Вы сами видели Дэвида сразу после рождения и были благодарны, что я его унесла. Вы не стали настаивать на вскрытии или каких-то формальностях. Вы просто хотели, чтобы я тихо обо всем позаботилась.

– Но тогда я думал, что ребенок родился мертвым. А теперь все наоборот?

– Да. Я спасла вас с Эммой от психологической травмы. Вы бы не справились. Помните выражение лиц тех акушерок, которые принимали ваши первые роды? Эмма рассказала мне, что старшая медсестра сумела сдержать эмоции, а вот младшая оказалась шокирована. Такая реакция была бы у всех, кто увидел и Дэвида, если бы я не подделала документы, чтобы все выглядело так, словно ребенок родился мертвым.

Иэн пытался переварить все сказанное. Да, медсестры действительно были в шоке после первых родов, а они с Эммой выражали молчаливое согласие на действия Энн. Поэтому он решил, что в ее словах есть какой-то смысл.

– Если вы говорите правду, то во всем виноват Моллер. Он – воплощение зла. Но я не понимаю… мы же нормальные. У нас нет генетических дефектов.

– Дети, рожденные от донорского материала, не испытывают особых проблем со здоровьем, но они часто похожи друг на друга, словно братья и сестры. Дефекты проявляются только во втором поколении. Поэтому Моллеру долгие годы все сходило с рук. Он обманывал родителей, заставляя их поверить в существование каких-то доноров, но все это было одним большим враньем. А потом некоторые дети начали формировать брачные союзы, вот, например, вы с Эммой. И проявление генетических дефектов стало неизбежным, поскольку вы имеете одного биологического отца. Люди и не подозревают, что приходятся друг другу родственниками, пока не попытаются завести детей. – Боже! И вот это Моллер делал ради денег?

– Возможно. Но у них с Эди не получилось завести собственных детей, поэтому они сильно поехали на тему продолжения рода. Карстан высокомерно полагает, что его гены лучшие в мире.

– Какая ирония, – с горечью произнес Иэн, – что его потомство – далеко не идеально.

– Тем не менее у них нет поврежденных генов.

– О чем это вы?

Иэн снова схватился за голову, поэтому Энн немного помолчала.

– Вы когда-нибудь слышали об атавизмах?

– Нет, – признался Иэн.

– Этот термин обозначает возврат назад, к некоторым чертам наших далеких предков. Наиболее распространенным атавизмом является хвост. История об этом лежит в основе фильма «Любовь зла».

– Да, видел такой.