Коварный камень изумруд

Те же наймиты, кто этих людей отправил к праотцам... они тоже ушли после содеянного. Пропали. В Америке пропасть очень даже просто. Теперь только три человека знали, где хранится русское золото этого болвана Егорова. Три человека из «Общества кожаных фартуков». А вот барон Халлер не знал. Особое знание ему не доверили...

* * *

Чёрный дворецкий — негр — посадил Егорова за стол между Сарой Зильберман и её отцом — Мойшей Зильберманом.

За столом помолчали. Этот русский... Егорофф, дурак дураком, даже на каторге побывал, потому что куда его было прятать, пока не установилась афёра с Наполеоном? Ну, посидел на каторге, помог своим трудом Америке. Теперь вот будет помогать своей подписью лучшим людям Америки. Укажет, где ещё в Сибири можно разжиться золотом, ведь он об этом хвастал. А кроме того, ему приготовили почётную и пока весьма сытую жизнь. Он станет подписывать бумаги общества «АРА». Года два надобно, чтобы эти бумаги стали источником верного и большого дохода. А потом... потом, тот, кто подписывает бумаги, своей подписью и подавится. Суд в Америке никому на голос не верит, суд верит бумагам и личным подписям на них... Или тому верит суд, что подскажут ему «кожаные фартуки». Позвенев золотом...

Это законно, гуманно и демократично! Два года ещё поживёт в Америке русский офицер, а потом, наверное, потонет, как потонул тот надутый спесью русский купец Провоторов, легко купившийся на красочность названия «Свободный банк» и «Свободная Сибирь»... во главе якобы с ним, тощим дураком.

* * *

Мойша Зильберман со злобой смотрел, как этот русский офицер ничего не ест и не пьёт. Чистит апельсины, их жуёт. А того, что перед ним ставят на тарелках, мясного и рыбного, того не ест.

— Ешь ты! — в который раз хрипел из-под салфетки злобный голос Мойши Зильбермана. — Все едят, и ты ешь!

— Спасибо, я сыт, — говорил Егоров, когда ему под руки совали блюдо с кусками козлятины, хорошо прожаренной и весьма аппетитной. Когда специальный негр наливал в широкую стеклянную рюмку вина, то Егоров говорил: — Спасибо, я уже пьян.

Порядочная сволочь! Как же его увалить в беспамятство, чтобы рано поутру он очухался рядом с голой Сарой, и этот факт засвидетельствовали бы и личный врач Зильбермана, и он сам, отец Сары, и трое соседей иудейской крови. Один из соседей — католический священник, второй — нотариус, а третий — адвокат.

В разговор внезапно вклинился Абрахам Гольц. Муравьи, добывающие в Сибири золото, сидели у него прямо на сердце. Он их полюбил.

— А правда ли, господин Егоров, что в Сибири есть муравьи, добывающие золото. Много золота?

— Истинная правда, — отвечал Егоров, — люди знающие поливают муравейник водкой, ибо те муравьи водку любят...

— Много ли водки подают муравьям? — спросил вдруг всё время молчавший господин Адамс.

— Много, — ответил Егоров, — так ведь и муравейник большой. Три сажени будет. Выше потолка этой комнаты.

— И что, пьяные муравьи тем золотом как бы за водку расплачиваются?

— Никак нет, ваше превосходительство, — ухмыльнулся Егоров, — муравьям водка нужна для получения муравьиной кислоты. Они таскают к себе в муравейник огромное количество особых тлей. Которых доят, получают молочко для своей муравьиной царицы. А подоят тлей, то чтобы не загаживать своё жилище, сикают на них своей кислотой. А в тлях золото. Оно потом просачивается на самое дно муравейника. И так за сто лет под каждым муравейником образуется тонкий круг золота. Тонкая лепёшка золота.

В разговор врезался и старый Гольц:

— Вот же ты враль! Ловко от муравьёв переехал на тлю! Как же эта мельчайшая тварь собирает золото?

— А так и собирает. Из воды. В воде золота много. Только оно не видно глазу... На Урале, между прочим, люди старой веры сами размножают муравейники по горам. И муравьи той кислотой вымывают людям из древнего камня самоцветы! Изумруды, рубины. Не надо гору копать — само богатство падает в руки...

Сара зло зыркнула по лицам сидящих родственников. Её тайны, личные её уральские тайны начал разбалтывать этот русской болван.

— Хватит разговоров! — скомандовала она Егорову. — Давай пей и ешь!

— Я сыт, пьян и нос в табаке! — отбился шуткой Егоров.

Ну, погоди, русская свинья!

Врач на кухне спешно взрезал тонким ланцетом краешек апельсина, чуток разделял дольки и сыпал туда, между ломтиками, белый порошок. Так он зарядил уже три апельсина, положил их на фарфоровое блюдо и велел горничной нести блюдо в обеденный зал.

А в зале вдруг поднялся нешутейный ор. Орал Мойша Зильберман:

— А я знать не знаю сибирского купца Провоторова! Какое может быть в Сибири золото? Ври мне больше! И давай, давай, пей, ешь!

— Спасибо, я сыт и пьян, — громко же отвечал Егоров, — но вот с тобой рядом сидит Иоська Гольц, пусть он подтвердит, что золото сюда, в Америку, мы привезли, и положили его на хранение в банк. А назывался тот банк «Свободный банк». Правильно, господин Зибльберман?