Коварный камень изумруд

Была древняя гора. Там, наверху, на земле, была гора. А в середине той горы было отверстие, как будто колодец. Глубоченный колодец. Камень в него кинешь, камень долго падает, пока тихим звуком не даст понять, что долетел, ударился о другой камень... Давным-давно это было... но ведь люди всегда губят себя любопытством. Далёкие предки Хранителя кладбища связали кожаные ремни в длинный канат, выбрали самого храброго воина и на том канате опустили воина в ту дыру. Опускали, опускали... Добавили ещё кожаных ремней. Да вот, не выдержали те ремни веса воина, или боги возгневались. Но лопнул тот ременный канат. И воин оттуда, из дыры, после этого уже не кричал весёлым голосом. Разбился храбрый воин.

Тогда было решено старейшинам племени, что здесь должен быть тайный упокойный центр союза индийских племён...

— За сто поколений до прихода белых людей так было решено, — сообщил старик.

— Ооо! — поразился О'Вейзи. — Две тысячи лет назад они сообразили древний вулкан превратить в тайное кладбище!

Старик что-то гневное произнёс на своём языке. Потом, ломая слова, пояснил, что когда кто из великих людей умирал, то там, наверху, индейцы перекрывали дыру деревьями и ветвями деревьев, а поверх них клали усопшего. Потом другого, третьего, десятого. И так оставляли. Проходило время, Природа забирала себе сгнившие деревья, а как плату за смерть своих детей — деревьев — Природа забирала вглубь земли индейских покойников. Это справедливо и честно.

— Это справедливо и честно, — согласился Егоров. — И теперь я понял. Когда подлые люди привезли сюда моё золото, они просто сбросили его в дыру, а потом взорвали порохом каменные глыбы вокруг дыры и ваше... капище осквернили. Завалили и дыру, и само капище, и тем его осквернили навечно.

Егоров по-русски сказал «капище», но старик его понял.

— Да, осквернили, да, навечно, — согласился старик. — И я теперь не знаю, можешь ты забрать своё золото, или боги тебе откажут. Ибо теперь оно принадлежит мёртвым.

О'Вейзи хрипло кашлянул на эти слова. Он не мог рукой дотянуться до ближнего к нему, крепкого, но разбитого ящика, из которого вылетели при ударе о кости покойников массивные тускло-жёлтые слитки золота.

А разбитых ящиков и брусков золота на склоне кургана из мертвецов валялось много. Но, чтобы взять их, надо было топтать покойников.

Егоров замолк. Эх, сейчас бы сюда Петра Андреевича Словцова! Да уж, наверное, помер великий знаток нравов и обычаев разных народов, «Сибирский Карамзин». Эх! А то он бы помог сейчас Егорову выручить хоть толику золота. Такую махонькую толику. Ибо без золота ему в Россию не вернуться. Никак не вернуться. А сие значит, что даже выйдя теперь наверх, но без золота, простой смерти он здесь не дождётся, а покончит жизнь на американской виселице... Ведь его там, наверху, ищут. И плотно, облавно ищут...

Как в воду глядел такой мыслью.

Там, в той стороне, откуда они пришли со стариком Хранителем, вдруг послышались явные человеческие голоса. Даже как бы грубый голос Сэма Полянски что-то паскудное орал. А в пещеру потянуло смолистым дымом. Шли сюда люди и при факелах шли. Точно — шли. По конским подкованным следам путь беглецов кавалеристы нашли, и теперь их, беглых, настигали в пещере, из которой наверняка другого выхода нет...

Егоров сунулся к ближайшей кавалерийской лошади. Вынул из кобуры короткое кавалерийское ружьё. Машинально подвертел зажим кремня на ружейном замке.

— Нет, — шепнул, оглядываясь, Хранитель индейского кладбища, — не надо шума.

Но Егоров уже направил ружьё в темноту и выстрелил. Он очень надеялся, что первым в той шайке преследователей идёт Сэм Полянски. В ответ тут же раздались выстрелы и пули зацокали по каменным стенам пещеры.

Стрик зло ударил по дулу егоровского ружья. Поманил к себе О'Вейзи. Они подошли с О'Вейзи к месту, где коридор расширялся в пещеру. Индеец указал громадному ирландцу на камень, что почти на аршин выдвигался из стены.

А Егорову крикнул:

— Толкай тот камень. Сильно толкай!

На противоположной стороне, у начала пещеры, тоже высовывался из стены точно такой же камень. Даже при тусклом свете Егоров приметил, что тот камень тесала человеческая рука. Он упёрся ногами в гранитный пол пещеры и со всей силы надавил на камень.

И тут же резнулся лбом в стену. Камень вроде как бы сам вошёл в стену. Будто смазан был маслом.

— Эй! Эй! — закричал Егорову О'Вейзи. — Беги к нам!

Егоров кинулся на середину пещеры. Пол её будто выгнулся, раздался оглушительный треск. В проход туннеля, по которому они сюда попали и по которому за ними гнались, вдруг обрушились огромные куски гранита. Совсем недалеко, в туннеле дико заржали кони, заорали люди. И вдруг все звуки смолкли. Только иногда где-то шелестели камешки... Проход исчез. Клубы пыли заволокли всё пространство пещеры...

* * *

В кавалерийских фляжках, кроме воды, имелся и крепкий самогон. О'Вейзи и Егоров, после того как помыли водой лица и руки, всё же подкрепились ирландским самогоном.