Коварный камень изумруд

— А то случилось, что попали вы в кривую переделку со своим русским... бандитом! И меня втянули в гибельное дело... Правительство Соединённых Штатов Северной Америки запрещает грабить индейские кладбища! Прокурор нашей страны издал постановление об аресте тебя и Егорова! Где этот каторжанин?

О'Вейзи помотал головой. Да, он был прав, десять дней назад предупреждая Егорова о... подлеце Сэме Полянски. И вот, всё пошло не так. Быстро и грубо пошло не так, как должно было идти. И теперь вёл «золотое дело» — Сэм Полянски. Компаньон Сэм Полянски... бывший компаньон Сэм Полянски. И то дело пахло топлёным свиным салом, ибо таким салом мажут висельную петлю...

Два десятка кавалеристов между тем окружили лагерь Егорова. Шесть палаток, где ночевали рабочие, да три распряженных фургона. Лошади паслись в полумиле от лагеря у малой речки с индийским ещё названием Или. Кавалеристы спешились, полезли в палатки, стали ковыряться в крытых фургонах.

— Где русский? — опять в голос заорал компаньон Сэм Полянски. Ясное дело, уже бывший компаньон.

О'Вейзи слышал, как сзади него трещит крепчайшая ткань палаток, как под тот треск так же трескуче непристойно ругаются английские кавалеристы. В кавалерию здесь берут только потомственных англов. Грамотные здесь генералы...

— Егоров поутру уехал в город Вудсток. Туда, в сторону Балтимора, — наконец ответил на ор своего бывшего компаньона О'Вейзи. — Уехал утром.

О'Вейзи поднял лицо к солнцу. Не для того, чтобы помолиться, а чтобы определиться со временем. Сообщил:

— Да, часа три как уехал. Купит там мяса, пшена, в местном банке разменяет пять векселей и покатит назад. Часа в два пополудни будет здесь.

Очень грамотно О'Вейзи приплёл сюда векселя. Сэм Полянски на векселя и клюнул. Проорал кавалеристам:

— Эскадрон Тома Перкинга! Седлать коней! За мной! Остальным — стеречь этого преступника и всё здешнее имущество!

Сэм нагнулся с коня прямо к лицу бывшего своего компаньона О'Вейзи:

— Не вздумайте от меня бежать! Поймаю — всю промежность вырежу... Перед виселицей! И ещё! Не надейтесь на корабль, который купил Егоров и поставил в Балтиморском порту. Вчера ночью я его спалил на рейде! Хей! Хэй! Рысью, рысью! Пооошли!

Десяток кавалеристов вскинулись в сёдла и поскакали за взбешённым Сэмом Полянски. Поскакали туда, куда указал О'Вейзи.

Тогда О'Вейзи с полным облегчением вздохнул, взял топор и направился с топором к одинокому сухому дереву, стоявшему на взгорке у ихнего лагеря.

— Эй! Эй! — заорали ему кавалеристы другого отряда, оторвавшись на миг от обыска палаток и фургонов.

— А что, пожрать не хотите? — спросил О'Вейзи. — Ваши люди вернутся из города Вудстока только часа через четыре. А ехать обедать в кавалерийский лагерь вам теперь нельзя, кто меня сторожить будет? Перекусим здесь. Сейчас нарублю дров, и будет вам прекрасное ирландское рагу. И виски вам будет, и кофе...

— Руби, каторжанин, руби, — согласился кавалерийский сержант. — Только выпить нам подай сейчас.

— Сам возьми. — О'Вейзи крепко ударил топором по сухой лесине. — Бочонок вон, под фургоном, в тени, замотан в мокрое полотно. Будто специально вас дожидался.

Через три удара топором сухая ель покачнулась. Это хорошо, что покачнулась. Да и звук топора Егоров обязательно услышит. Ведь в город Вудсток он не уехал. Он уехал недалеко, в глубокий горный провал, к вигваму старого индейца, Хранителя древнего кладбища. Услышит Егоров стук по священному индейскому дереву и задумается. Он парень с головой, знает, о чём надо ему задуматься...

О'Вейзи ещё три раза звонко ударил по дереву.

* * *

Вигвам старика был сшит из крепких оленьих шкур. И посуда перед костром была добротная, чистая, ровно лужёная. И старый шаман не обноски носил, его одежда будто месяц назад была пошита. И от кипящего на костерке котелка шёл дразнящий аромат настоящего кофе, а не той бурды, которую мешают с сушёными кизиловыми ягодами в городе Новом Йорке. И продают по цене истинного кофе.

Старик уставился своими тёмными глазами прямо в глаза Егорова. Тот постарался свои глаза не отводить.

Индеец говорил медленно, язык англов давался ему трудно:

— Да, сейчас повсюду в этой стране разные люди говорят о Большой земле... там, за Большой водой. О той стране, откуда ты приехал. А когда я был ребёнком, о той Большой стране за Большой водой знал только мой отец. Он возглавлял Большой Совет племён половины этой земли. То знание считалось Большой тайной...

Старик замолчал. И надолго.

— А потом твою страну захватили янки. — Егоров так сказал, чтобы сказать что-то в это тугое и неприятное ему молчание.

— Да. Захватили мою страну громкоголосые люди из раскрашенной глины, — согласился старик.

И опять надолго замолчал.

Егоров хмыкнул в бороду. Индейцы, что ни говори, они как сибирские народцы. Если скажут — точнее уже не сказать. «Кричащие люди из раскрашенной глины». Ян Ки.