Коварство дамы треф

Я смотрела, как ловко он накрывает на стол, выставляет вазочки с конфетами, достает из буфета коробку с печеньем. И вдруг я поняла, что совершенно не хочу выяснять отношения с этим человеком. Я хочу с ним просто поговорить.

— Твое настоящее имя Прохор? — неожиданно для самой себя спросила я.

Жаль, очень жаль, что именно в этот момент он отвернулся к кухонному столу за чашками и я не видела его лица! Зато видела, как чашка с кофе дрогнула в его руке и густая коричневая жидкость плеснула на пол. Несколько секунд он медлил, потом все же обернулся, поставил передо мной чашку и только после этого поднял глаза. Ни удивления, ни ужаса, ни злости — только горькая улыбка кривила его губы. Он даже не пытался отпираться, просто сел напротив меня, вдруг придвинул к себе мою пачку «Парламента», взял мою зажигалку и глубоко и с наслаждением закурил.

— Черт возьми! Как же давно я не курил… Вот только теперь понял, что мне именно этого не хватало! Но скажу тебе честно, Женя: «Парламент» твой — сущая дрянь!

— Да?

Мне вдруг стало и любопытно, и смешно одновременно. Вот прямо сейчас, только что я разоблачила этого двуличного лживого типа, а он — подумать только! — вместо того, чтобы сказать что-то в свое оправдание, напустился на меня с критикой!

Я тоже вытянула одну сигаретку, закурила, посмаковала едкий дым и насмешливо ска-зала:

— А мне нравятся!

— О-о-о, это ты не пробовала гавайские сигары — вот это вещь!

Тема курева была исчерпана, и в конце концов, попыхтев сигаретой еще немного, он вдруг спросил:

— А ты откуда узнала мое настоящее имя?

— Догадалась, — пожала я плечами.

— У-у-у… — многозначительно протянул мой собеседник. — И давно?

— Только сегодня.

Антон (я все еще не могла привыкнуть к мысли, что он Прохор) откинулся на спинку стула и стал медленно пускать колечки табачного дыма в потолок.

— Антон, — позвала я.

Он вопросительно вскинул брови.

— Зачем ты это сделал?

— М-м-м, — он выпустил под потолок еще одну порцию седых колечек. — Что именно?

— Зачем назвался чужим именем?

— Это долгая история, Женя… Помнишь, пару дней назад я говорил тебе, что больше всего на свете не хотел бы знакомить тебя с Прохором Федосеевым? Я не врал тогда. Я никогда не хотел бы, чтобы ты узнала правду обо мне. Но раз уж так сложилось… — он вздохнул, помолчал немного, а потом, глядя куда-то мимо меня, начал свой неспешный рассказ. — Да, мое настоящее имя — Прохор Федосеев. И вся эта история о том, как я остался один с маленьким ребенком на руках, как искал и не мог найти работу — все это правда. Только никто не втягивал меня ни в какие авантюры — я сам принял решение стать карточным шулером. И, как ты уже знаешь, неплохо в этом преуспел! Настолько неплохо, что уже через пару лет на меня работало несколько человек: двое информаторов, которые подыскивали клиентов, и еще двое профессиональных картежников. Но тот наш состав просуществовал недолго. Одного из игроков поймали на шулерстве серьезные ребята и приперли к стенке, да так, что он вмиг сдал всю нашу шайку. Я с одним из напарников тогда еле ноги унес, а информатора, который слил заказ на этих ребят, и еще одного картежника убили. Тот урок мне очень дорого стоил… Целый год я жил в другом городе и лишь раз в месяц приезжал в Тарасов, чтобы навестить сына. Деньги зарабатывал редкой игрой в карты — в основном в поездах. А потом в газете я прочитал о серьезной разборке между двумя тарасовскими группировками, которая закончилась стрельбой и арестом. Это были те самые люди, которые учинили самосуд мне и моим ребятам год назад. Тогда-то я и решил, что пора Прохору Федосееву вернуться и вновь попытаться собрать вокруг себя команду. Но ошибки прошлого кое-чему меня научили. Теперь Прохор Федосеев был для всех инкогнито: никто и никогда его не видел, а те, кто видел, давали разные показания. Кто-то говорил, что это высокий немолодой брюнет с лишними килограммами; другие уверяли, что он щеголеватый блондин; некоторые были убеждены, что Прохор — седой господин респектабельной наружности. Все знали только его помощника: он бегал на встречи с информаторами, садился за стол, когда нужно было подыграть своим, и справедливые проценты от очередного барыша за работу исправно передавал.

— Но почему именно Антон Кронштадтский? — не удержалась я от вопроса.

— Я взял себе имя своего первого информатора, которого убили лихие братки.

— А ты сам… — начала я. — Тебя-то за что преследовали? И кто именно? Помнишь, когда мы вместе…

— Помню, — кивнул он. — Это отдельная история. Три месяца назад я встретился за одним карточным столом с неким Максом Кудасовым. Помнишь, я рассказывал тебе о типе, который в уплату карточного долга отдал мне свой архив с компроматом на многих тарасовских персон?

Я кивнула и вся обратилась в слух.

— Это и есть господин Кудасов. Только архив я получил от него не в уплату долга.

— А как же?