Ковчег для варга (СИ)

Я даже уже достаю склянку, когда прохожу мимо Малой Гостиной и вижу ее в кресле. В клетчатой рубашке, каштановые волосы чуть растрепались, лицо задумчивое — Гриз Арделл сидит и ждет меня над своим дневником.

— Привет, Лайл, — говорит она тихо. Еще один призрак, но с этим хоть приятно поболтать.

— Ты же ушла в свой лучший из миров. Нет разве?

— Ушла. А ты собрался следом?

— Ну, зависит от того, как оно там обстоит. В лучших мирах. Как оно там, а?

— Нормально, — говорит Гриз Арделл. — Только вот сны… но это всегда. Когда уходишь не попрощавшись.

Я кручу в пальцах бутылочку со взрывчатым зельем. Стены шепчут: «Давай, пора» — но желание поболтать с Гриз Арделл напоследок сильнее.

— К слову, знаешь ли, наши были полны возмущения насчет этого. Из-за того, что ты простилась только с…

Как же его, этого нашего исключительного?

— С вами — не могла, — она поднимается и останавливается у окна. Смотрит на неприветливые сумерки. — Мне ведь нужно было уходить, а вы бы обязательно заставили бы меня остаться. Даже не говоря об этом вслух. Даже просто стоя рядом. Знаешь, иногда нужен тот, кто может просто отпустить. А иногда — тот, кто может просто позвать.

— У меня таких нет, — говорю я и выжимаю кривую, жалкую, крысиную усмешку. — Я, знаешь… больше никого нет. И меня тоже. Тебе лучше уйти и вспоминать нас только в снах — так будет лучше, а?

— Есть сны, которые вернее яви, — задумчиво отвечает Гриз Арделл. — Только вот это все равно лишь сны. Проходя сквозь которые, идешь к тем, который ждут тебя.

Идешь куда? Я не успеваю спросить ее. Сжать свой пузырек-талисман тоже не успеваю. Гриз Арделл улыбается от окна и продолжает тихо:

— Иногда мне кажется, что вернуться к тем, кто дорог тебе, можно откуда угодно. Из другого мира, из сна… Лишь бы звали.

А потом она испаряется. Просто уходит в никуда, как-то буднично и очень деловито, не как призрак, а как визитер, у которого на сегодня еще тысяча, тысяча дел, и шататься по чужим снам — только одно из них.

Я медленно протягиваю руку. Ставлю на столик маленький фиолетовый пузырек, который может обратить в пепел пару зрелых мантикор. Потом сажусь прямо на пол и невозмутимо смотрю в дверной проем.

Там маячит силуэт ростом мне примерно по пояс. Он кажется почти прозрачным, только на крысиной морде горят алым две точки — приказывают.

Прямо-таки создание из кошмаров.

— Ни черта ты мне не сделаешь, — говорю я и ухмыляюсь в рожу мортаху так безумно, что алые точки на миг потухают. — Тебе же нужно, чтобы я захотел умереть. Чтобы я сам это сделал. Я не захочу.

Открывает пасть — шипит что-то вроде: «Захочешшшь…» Ступает в комнату, на ходу перекрашиваясь в серо-бурую масть, шуршит длинным хвостом, не спускает алых глазок.

Глазки говорят мне, что я чокнулся. Глупо верить, что явь — сон. Глупо верить, что сны — явь.

Но в моих снах они были живы, они звали меня — и ненормальная вера рождается в груди и меняет сны и явь местами. Мертвые лица призраков уходят.

Где-то здесь, совсем рядом со мной, они все — живые.

— Меня не бросят, — говорю я, когда длинный хвост задевает мою руку, оставляя рубец.

Где-то пропела дудочка Крысолова — и тварь вздрогнула, бросила испуганный взгляд.

— Они придут за мной, — шепчу я, когда она прыгает, щелкает клыками, замирает напротив моего лица. — Неважно, сколько нужно ждать.

И тихий знакомый смешок откуда-то издалека служит мне ответом.

Тварь извивается, шипит и пытается хватануть, и когти режут плечо, но я улыбаюсь и повторяю ей в морду: «Меня ждут».

Слышишь — с улицы долетает гневный вопль? Могу поспорить, это опять Мел воюет с вольерными.

— Я помню, — говорю я и знаю, что грань недалеко, и стоит только перестать держаться за спасительную веру — дрянная тварь из кошмаров перекусит мне горло.

Но пока что в мой сон долетает смех дочери. И тварь бессильна.

Она извивается и прыгает вокруг, и лязгает зубами, и делает все, чтобы отвлечь меня, и перед глазами проплывают опять: обожженные руки дочери, Тербенно с распоротой грудью, Рихард с землей в волосах, Мел — будто сломанная кукла… но я плюю на это, как на ложь, которой никогда не дам случиться — я готов не только ждать их, я готов идти к ним, только вот — куда? Наверное, есть кто-то, кто может мне это показать, кого здесь почему-то нет, нет в опустевшей целебне, нет в этом сне, потому что ей обязательно нужно быть вне этого сна.

Чтобы позвать.

Я отвожу глаза от скулящей твари, распластавшейся на полу. Смотрю на луну за окном.

И жду, когда в моем сне раздастся путеводная песня.

ДИАМАНДА ЭНЕШТИ