Ковчег для варга (СИ)

Папаша так и держал его за плечи. Будто не понимал — упадет он сейчас или нет. На физиономии Лайла Гроски застыл очень правдоподобный ужас. Мне даже чуточку было жаль, что я его не разделяю, потому что в этот момент я вся тонула в облегчении. В радости от того, что мне не пришлось.

Нэйш, к тому же, и не думал падать. Разве что пару секунд смотрел на папашу так, будто перед ним торчит какой-то совершенно незнакомый ему тип.

Потом отцепил от себя папашкины руки и ответил преспокойно:

— Закончил, Лайл. Закончил… всё.

Тут он, видно, попытался выдать свою знаменитую маньячную улыбочку, но то, что получилось, потянуло разве что на судорогу. Так что он добавил сверху:

— Если тебе легче, можешь считать — я выполнил их просьбу.

По выражению лица папаши я почему-то поняла, что ему не легче.

После этого Нэйш развернулся и пошел себе туда, куда его всем обычно хочется послать. Ну, смысле, подальше. А папаша кинул мне:

— Присмотри, — так, будто я правда могла за чем-то там присмотреть. Или от чего-нибудь Нэйша удержать.

Хотя могу поспорить на дарт — он просто не хотел, чтобы я дальше на это смотрела. В любом случае — я рада была оттуда сбежать.

В питомнике, как только мы добрались, я не стала ни за кем присматривать. Просто сразу же прокралась в наши с Десми комнаты. Еще робко понадеялась: вдруг моего самого чудесного остолопа не будет дома…

Но он, конечно, был. Как-то странно подпрыгнул, глядя на меня. И кинулся навстречу с испуганным «Что случилось?!»

Ну, и тут я устроила своему дражайшему жениху фонтан. И не из слез.

Даже сложно представить, кто из нас был в большем шоке.

*

Из Десми получилась бы чудесная нянька. Он у нас относится к той породе людей, которые вроде как такие суровые и занудные, а посади их рядом с ребенком — так согреют молочко, сварят кашку, укутают одеялком и будут терпеливо сюсюкать над колыской, время от времени получая погремушкой по лбу. Какую он суету вокруг меня устроил — это надо было видеть! К Аманде бегал за какими-то зельями. Сидел рядом, приносил воды, вытирал лоб, под конец еще одеялко подтыкал. И ведь не спрашивал же — пришлось мне или не пришлось, а сама я как-то среди рыданий сказать ему не удосужилась.

Потом я лежала, держась за его руку, в полусне — и не хотела уплывать в сон, потому что мне казалось — я могу все-таки увидеть там… их. Тускнеющие глаза, душераздирающую мольбу, изломанные, блестящие перламутровым блеском рога… Десми ворковал мне что-то утешающее, я себя чувствовала маленькой девочкой и никуда не хотела вылезать. Почувствовала только, что он ушел, когда стукнула дверь.

Это явился папочка. С порога в паре слов изложил внятно и сухо — что там было. Послушал ахи и охи Десми, уволок стул. Посидел, подумал и вдруг шепотом выдал такое, что я его страшно зауважала — да что там, его б любой портовый рабочий божеством за такой оборот провозгласил бы. Но не Десми, ясное дело.

— Не мог бы ты сдерживать свое тюремное прошлое? — выдал мой жених сердитым шепотом. — Кани спит.

— Как она?

— Мне сложно представить, что она испытала и… сложно не напомнить, что я был против этой истории… с устранением. Ты сам понимаешь, она ведь в сущности, еще ребенок, и я не знаю, сколько времени понадобится, чтобы она оправилась…

Бедолаге, небось, снова хочется сгрести меня в охапку и ускакать в неведомое прекрасное далеко. Придется мне с утра быть правдиво бодренькой, а то он в целебню меня до конца месяца запихает.

— Мел я оставил в загонах — приходит в себя среди животных. Должна оправиться, хотя… в общем, след ей не взять и этих сволочей не отследить. Работать на том месте, где они и взять след… в общем, она не сможет.

— А Нэйш?

Папаня как-то огорчительно закряхтел в ответ на это. И стало понятно, что он очень благоразумно пощадил свою жизнь и не стал соваться к Нэйшу после такого вот представления. И вообще старается пока от него держаться подальше.

А потом все как-то расплылось, они понизили голоса, и до меня долетали только отдельные фразы:

— …кто и зачем мог…

— …совершенно точно не ловушка. Не было там признаков ловушки, их просто отловили… ну, усыпили чем-то, может… потом мучили по одному или по несколько штук… в яму… какой-то бред…

— …по своим каналам… если кто-то вроде Душителя…

— …положил тридцать штук, понятия не имею, как на него повлияет…

Это я понимаю — смутно, уже почти во сне. Варгу же нельзя убивать. Нэйш даже спихнул на меня свои обязанности устранителя, когда его Дар перестал уживаться с убийствами. А теперь вот, значит, сразу… Всех сразу… закончил всё сразу.

На следующее утро я проснулась во вполне себе самоубийственном настроении. Потому что меня понесло туда, куда папочка сунуться не осмелился — прямиком в логово к моему учителю.

Я уж и позабыла, что мне там понадобилось. Может, хотела убедиться, что он еще не наложил на себя руки (хотя Нэйш скорее из тех, кто сам всех вокруг заставляет руки на себя наложить, одним своим поведением). Или что-то такое спросить. Может, даже сказать спасибо за то, что он успел до меня. Потому что не знаю, что со мной было бы — если бы не успел.