Ковчег для варга (СИ)

Сказки, конечно, хотя хтурры — красивые. Вон, выглядывают из-за деревьев.

— Привет, — говорю я тихо, — сейчас, погодите-ка…

Печенье и соль в сумке мне больше не пригодятся. Выбрасываю в снег, пусть подберут. Прислоняюсь к сосне, отдыхаю. Теперь нужна поляна. Чтобы с кустарником.

Проплешина находится быстро, и я начинаю набирать топливо. Живот печет все сильнее, и дыхание сбивается, но или так, или меня сожрут.

Морозные гиены, фейхи — всегда голодны. Рождаются они из своих нор во льду быстро, в помете — до пятнадцати особей. А на антилоп не особо поохотишься: хтурры осторожные и быстрые, попробуй еще загнать. Так что временами фейхи едят друг друга. Или падаль. Или сов-падальщиц. Или тебя, если зазеваешься.

В отдалении — резкий взвизг: разведчик зовет своих. Обнаружил следы крови. Поздно, голубчики, я уже почти выложила круг, только в ушах что-то стучит, опять нужно отдышаться. Пока соберетесь, я наберу побольше топлива…

Пальцы мерзнут, митенки не спасают. Подбираю сучья, ломаю ветки, мороз кусает за щеки. Не такой уж и сильный: две ступеньки из пяти, не больше, пока что я его почти не чувствую. Набираю топливо, отдыхаю, снова набираю, время от времени прислушиваюсь — Песнь Голода становится явственнее и сильнее, потом перерастает в Песнь Охоты. Потом из-за деревьев начинают высовываться морды разведчиков.

Видали фейха когда-нибудь? Сутулые, плотно сбитые, в холке фута два — два с половиной. С плотной шкурой, на которую будто бы налипли мелкие сосульки — на самом деле эти сосульки из неё растут, приспособление для маскировки. На бегу фейхи задорно позвякивают. Уши — круглые, прижатые к голове, маленькие глазки и вечно жадно приоткрытая пасть: а чего бы скушать?

— Ну, извините, обеда тут нет, — говорю я хмуро. Пока разведчики не осмелели, зажигаю маленький костерок — за деревьями намечается визг, вой и испуг. Начинаю лепить снежки и готовить головни — чтобы было, чем швыряться.

Фейхи трусливы. Пока не убедятся, что добыча без сил, не бросятся. Могут, правда, и броситься, если наберется полсотни штук.

Голова тяжелеет, рана жжется при каждом движении, пальцы становятся вялыми и неточными — грею их у костерка. Спрашивается — на кой я всем этим вообще занимаюсь? Если до ночи в питомнике не спохватятся и не отыщут, куда я подевалась, — все. Ночью мороз перейдет на третью, а то и на четвертую ступень, фейхи расхрабрятся, кровь… она вообще собирается останавливаться? Пора бы. Я не смогу поддерживать даже маленький костерок, и тогда уже всё.

Но надо же чем-то заниматься, а не помирать кверху лапками.

Ха, могу поспорить — если Грызи таки узнает, кто в этом виноват, она от Лэйси и ее поместья мало что оставит. Ну, хочется верить.