Ковчег для варга (СИ)

Времени проходит — с четверть часа, может, больше. И начинается. Дзынь-дзынь-дзынь — за каждым деревом. Будто стая буйнопомешанных музыкантов набежала. Отрывистое тявканье: «В атаку!» — «Да сам иди, там огонь» — «Да ладно — огонь, там еда…» И наконец-то дзынь-дзынь-дзынь все ближе… ближе… Тявканье, черноватые разинутые пасти. — Привет, — говорю, отправляя в их сторону первую головню. — Ай-ю-ю-ю-ю! — разражаются фейхи от такого коварства. Пробуют все вместе обойти с тыла — вдруг там нет огня, а только еда? Получают головню. Пробуют еще. Получают снежок, но думают, что это головня. Еще попытка. Еще попытка. На редкость упертые создания. А может, на редкость голодные. Кому я вру, мне тут и до вечера не продержаться. Слабость какая-то… сколько я тут, два часа, три? Хочется спать. Нельзя. Рано или поздно — они хлынут со всех сторон, придется поджигать круг из хвороста, а потом подкидывать топливо в четыре угловых костра. Из питомника можно не ждать: Йолла, может, и забеспокоится, только пока там раскачается Зануда («О нет, нужно тревожить влиятельных людей»), да пока он вообще поймет — кого тревожить… Разве что если Пухлик или Грызи вернутся. Эти да. Могут вытряхнуть из Стервочки нужную информацию. Сколько им времени понадобится? Фейхи наконец перестают бояться моих головен. Песнь Охоты пронзительно звенит в воздухе, переливается — они так со всей округи тут соберутся. Ладно, час продержалась, посмотрим, что еще можно сделать. Когда они кидаются со всех сторон — я подпаливаю хворост. Удачно, что я его сдобрила притиркой от паразитов из сумки. Эта штука неплохо горит. Визги и вопли. «Ах ты ж, там огонь, огонь, огонь!!» Я наконец согреваюсь, а фейхи улепетывают подальше, потому что не переносят тепла даже в таких количествах. Можно передохнуть и прикинуть, что дальше делать. В живот будто гвоздь раскаленный забили — что-то не так с этой раной. Под штанами полно крови. Нужно больше ткани — извожу оставшуюся. Что-то пытаюсь вытереть снегом. Охотники здесь вряд ли встретятся: местные из деревень редко заходят, а богатые выезды прекратились после смерти тетушки. Если за хтуррами забредут какие браконьеры — это еще хуже, они меня на месте прибьют, как узнают, кто я. Значит, ждать — что там в питомнике. Оставить знаки. Подкидываю тихонько хворост в угловые костры, вслушиваюсь, потрошу сумку. Чернил, конечно, нет, кровью не напишешь — все, что в крови, будет проглочено. Потому беру нож и надёжную палку. Вырезаю, как могу: «Лэйси столкнула в вир. Ударила ножом». Добавляю, пока палка не кончилась — «скотина». Кладу свое послание подальше, чтобы случайно не швырнуть в костер. Так. Остается выбрать смерть. Не особо-то мне хочется быть загрызенной или сдохнуть от кровопотери. Достаю метательные ножи и длинный с пояса. Два первых заставят замедлиться морозных гиен. Третий для меня. Если успею. Все, надо ждать. Минуты тянутся вязко, и ощущение времени теряется. Только вижу, как удлинились тени, и снег начинает казаться голубоватым, и значит — я тут точно не час и не два. Вечер близко. Надо бы встать, пополнить запасы хвороста. С зажженным факелом — может, фейхи и не сунутся. Только вот чертова слабость. Выливаю в рот бодрящее, держу под языком — тошно от сладости. Лучше не становится — просрочено, что ли? Поднимаюсь, ковыляю к кустам с зажженной веткой, приношу немного топлива — и обнаруживаю за кустами столько морд, что решаю вернуться обратно. Морды тоскливо провожают глазами. Потом приближаются. Гиены вылизывают капли моей крови, которая упала на снег. И прямо приплясывают от нетерпения. Поглядывают на мои гаснущие костры и опять заводят Песнь Голода — нескончаемое: «Ско-о-о-оро! Ско-о-о-оро! Скоо-о-о-о-ро!» Скоро у меня останется только один костер. Тени ползут в рост слишком быстро — зимой темнеет стремительно. Не пойду больше за хворостом — нужно беречь силы… Не засыпать. Потому что придется драться — сначала отбиваясь горящей веткой, потом в ход пойдут три ножа. Потом все кончится. Чертовы Дракканты, чертовы Венейги. Фейхи все ближе — костры по углам гаснут, и они продвигаются — пядь за пядью… Да, полсотни собралось, не меньше. Тявканье. Грызня. Задние напирают на передних. Звяканье сосулек на шкурах — мелодия смерти. Я прижимаюсь к центральному оставшемуся костерку и мутно смотрю на приливную волну — синевато-белая, только пасти черные. Полчаса, потом последний рывок. Дзынь-дзынь-дзынь — это волна отхлынула в разные стороны. Брызнули, разбежались — даже молча, без испуганных взвизгов. Будто кто отдал приказ. Кто-то, кто умеет… черт, этого не хватало. — Привет, Мелони. — Иди к черту, Синеглазка, — шиплю я, когда он буднично шагает между остатками моих костров. В этом своем белом плащике… откуда он тут вообще? — Откуда… — Думал, ты можешь мне помочь с колонией испуганных золотистых шнырков. Закрываю глаза, чтобы не видеть его рожи. Под головой оказывается что-то мягкое, и я вдруг понимаю, что устала, только шиш я ему это покажу. Вообще, чего я разлеглась как девица на выданье, это ж просто… Синеглазка ощупывает рану, потом звенит бутылочками. Сует мне в руку кроветвор — я привычно лью под язык. На живот выливается что-то прохладное — заживляющее, точно, он же без него не ходит, если вдруг придется ладонь резать. Вроде бы, даже могу открыть глаза и посмотреть на него как на придурка. — Испуганные шнырки? — Представляешь, — и смешочек. — Сколько ты здесь? — Полдень… нет, полудня не было. Раньше. — Знаешь эти места? — Да, северный надел Драккантов. — Есть ближайшие порталы? — Один, до поместья… Бегом — три часа. Рисую схему пальцем — уже знакомую. В лес, на восток, через Пустошь Фейхов, потом к кладбищу… Синеглазка в это время уходит за дровишками. Возвращается, подкидывает в костер веток потолще. Усаживается рядом, смотрит на схему, задумчиво водит пальцем по губам, пока я объясняю — как добраться. В голове, вроде, прояснилось — вторая доза кроветвора лишней не была. Фейхи затихли в отдалении — Синеглазка их хорошо пуганул. Костер горит. Ладно, все не так плохо. — Тебя шнырки так допекли, что ты сам в портал сиганул? — Просто решил, что для тебя немного странно — задержаться в обществе аристократов на четыре часа, когда в питомнике полно работы. Не откликаться на вызовы… Сквозник здесь не берет, я тоже пробовал. Так что я решил наведаться к твоей очаровательной кузине — Десмонд описал герб Венейгов. В конечном счете, со шнырками нужно было решать срочно. Ну да, а вызвать Грызи — это черта с два, они с ее возвращения стараются видеться пореже. Бывает, конечно, Грызи сама его вызывает по какой-то надобности, или наведывается в Вирские леса, или там за варгами… но, видно, Синеглазке проще было на этот раз наведаться к Лэйси, чтобы выдернуть меня из объятий родни. Может, считал, что они меня уже там удушили и желал разжиться моей хладной тушкой. — И ты… пошел по следу, а уже на той стороне узнал, что портал — в одну сторону? — Можно сказать и так. Черти водные, смеяться больно. — Ты же не хочешь сказать, что моя кузина-блондинка и тебя уделала? Что — пинком и в омут, да? — По крайней мере, я не получил нож в живот. Точно. Лэйси отличилась так, что ей нужно выдать Орден Стервы — это ж надо, двух оперативников в портал на север запихать. — Хворосту набери еще, — говорю. — До утра куковать придется, пока из питомника… Пытаюсь подсчитать: как только узнают о пропаже, просчитают портал, выяснят, что есть второй, во владениях Драккантов… Пока сюда доберутся, даже если бегом… С утра надо ждать, а пока — ночь продержаться. Нэйш молча пялится на огонь. И тут я вдруг понимаю: этот идиот никому не сказал, куда уходит. И что он вообще уходит. А его ученички, небось, будут думать, что он решил у какой-нибудь девицы на ночь остаться. А Зануда там явно и не представляет, куда я ушла. — Мелони. Нужно идти. Теперь он смотрит на схему. — Можешь попробовать. Только до темноты вряд ли полпути пробежишь, а дальше будет холоднее, и фейхи посмелее.  — Да, здешние обитатели довольно настойчивы, — говорит Синеглазка размеренно. — Я отогнал их. Но они вернутся. Можно было бы, конечно, их убить, но я могу не достать всех, и у меня вряд ли хватит после этого сил на трехчасовой путь.