Ковчег для варга (СИ)

*

Снежок фарш ест медленно — сразу нельзя, а без подкрепления его везти тоже не годится. Потом лакает воду с успокаивающим — я наливаю. Рихард в это время сидит на стуле, следит за тем, как я алапарда кормлю-пою. И устраивает чайные церемонии.  — Не боишься, что отравит? — это я на чашку киваю.  — С учетом того, что в питомнике знают его имя и адрес — вряд ли он рискнет. Да еще в этом городе.  — А в суд не подаст?  — О, это было бы даже интересно. Хихикаю, ничего не могу поделать. Потому как представляю, что местный держатель цирка судится с местной легендой. Повестка мальчику из Энкера, ну. За то, что отобрал беззубого алапарда. Потом Нэйш надевает на Снежка ошейник, прилаживает кожаный мощный повод — хозяин расщедрился, вместо верёвки. Повод даёт мне — «Я внушил ему идти рядом». А во дворе-то уж местные зеваки толпятся — хозяин, видно, поделился. Перешептываются, кажут носы и Нэйша жрут глазами. Хотя он уже опять в капюшоне. Хозяин на прощание клятвенно заверяет, что остальные зверушки будут в полном порядке. И даже приглашает ещё захаживать — всегда, мол, рады.  — Он кружку, из которой ты пил, продаст за сто золотниц, — говорю весело, когда уже на улицу выходим. — Небось, еще года три будет показывать, как ты к нему на чаек заскочил. И обсказывать, как он задарил тебе алапарда. Снежок идет рядом медленно, опасливо и осторожно. Теплым боком прижимается к бедру. Наставник хмыкает.  — Ну, можно сказать, мы с ним в расчёте? Немного торговли лицом… иногда облегчает дело. Ага — ну, то есть, когда есть чем торговать. Моей вот рожей с картошковым носом — вряд ли получится. Теперь идём обратно — по другим улицам. Высокий варг в капюшоне, мелкая непонятно-кто в куртке и седой алапард. Оглядывается, поскуливает, в глазах тоска.  — Значит, ты не решилась.  — Это ты о чем?  — Ну, он ведь просил тебя. О… выходе. Прекращении страданий. Но ты не выбрала этот путь. Так?  — Да ну, тут же без шансов…  — Не сказал бы, что совсем без. Особенность варга-убийцы именно в том, что каждый вызов для них становится искушением. Защитить только при помощи убийства. Помочь — с его же помощью. Универсальный ответ.  — И… что это значит?  — Это только подтверждает то, что я говорил раньше: ты не убийца. Отнять жизнь можно не желая этого…  — Как тот… мальчик из Энкера?  — Вероятно. И это не сделает тебя чудовищем. Видишь ли, для того, чтобы двигаться по этой стезе, у тебя не хватает кое-каких качеств. К примеру, ты не получаешь удовольствия от сделанного. Я думала — он начнет про жестокость, ну или там равнодушие.  — Правила варгов созданы, чтобы беречь от искушений. Не пролей крови — иначе тебе вновь захочется сделать это, испытать лёгкий способ контроля. Если ты слаб. Не убивай — иначе узнаешь, что такое — получить власть. Стать выше на ступеньку, на звено пищевой цепи, ощутишь азарт от близости грани и возможности распоряжаться чьей-то жизнью. Можно уговаривать себя, что сделал это из защиты или из милосердия, но на самом деле… ты просто хочешь сделать это снова. Руки покрываются гусиной кожей в рукавах — от того, как он это произносит. А к горлу опять лезет комок.  — Но… как такого вообще можно хотеть, от чего… Это что, как с бойцовыми, да? Они сначала не получают удовольствия. А потом их натаскивают, раз за разом, и у них другого удовольствия уже и нет, потому что больше-то совсем ничего и нет. Мел говорила… Рихард молчит. Молчит долго — мы проходим несколько узких улочек, раз даже застреваем в толпе, где кто-то размахивает брошюрками про «Великое явление». Я уж начинаю пугаться этого его молчания, как он говорит:  — Да. Вроде как с бойцовыми. Таким задумчивым тоном, будто что-то вдруг для себя открыл.

Тихонько глажу алапарда по холке — ну и что, что их называют идеальными убийцами… Пророки на улицах шарахаются, перешептываются. Один даже начинает что-то орать про клетки. Ох, они тут такого не видали…

— Разве нельзя от такого избавиться?

— Про бойцовых ты можешь спросить у Мел. Что же касается варгов… Дар в некотором смысле — и есть защита, как бы нелепо ни звучало. Когда ты слишком ясно осознаёшь, что перед тобой не просто объект охоты… Или когда ощущаешь смерть вместе со своей жертвой… это видится иначе.

Ага, если б каждый убийца вот так чувствовал… как я, когда с Морионом… вряд ли они б так это дело любили, наверное.

Из-под капюшона Рихарда летят клубочки пара — дыхание.

— Оглядываясь назад… сейчас я осознаю, что если бы принял Дар раньше… то едва ли нанёс бы некоторые удары.

Это он про устранительство, понимаю я.

 — А некоторые, стало быть, всё равно нанёс бы? Пожимает плечами.  — Может быть. Тут всё-таки не так тепло, как казалось. Прячу нос в шарф. И чем дальше думаю, тем больше путаюсь: вперемешку — мальчик и алапарды на площади, и устранительство, и людоеды, или про что он там сейчас говорит?

Ладно, про это всё уж после, по порядку. Важное бы не забыть.