Ковчег для варга (СИ)

— Одна из разновидностей Дара варгов. Обычно варги переполнены сочувствием и любовью к окружающему миру. Поэтому, чтобы вступить в соединение с разумом животного, им нужно успокоиться. Иначе они могут слишком запутаться в собственных чувствах и навредить себе и животному. Эта техника называется «варг от разума» или «варг разума». «Варги сердца», напротив, спокойны и неэмоциональны. Поэтому для вхождения в слияние им нужны… эмоции. Чувства. В сущности, обеим техникам присуще одно: для слияния с разумом зверя нужен толчок, некое состояние, которое для тебя непривычно. Просто для разных техник состояния разные… ты читала дневник Арделл?

Он проговаривает слова неторопливо, словно читает лекцию. Вставляет смешки. Я вздыхаю и слушаю — я знаю все, что он скажет, но надеюсь, что он догадается сам…

Нойя говорят — надежда живёт недолго.

— Нет. О том, что ты «варг сердца», мне сказала Гриз.

В моей комнате она прихлёбывала чай и с ожесточением откусывала печёное яблоко, жестикулировала и ругалась, и взмахивала руками, повторяя:

— Ну, почему с ним всё опять наперекосяк? Аманда, как его вообще учить, «варгов сердца» среди нас уже лет двадцать не было!

Он вскидывает брови, наклоняет голову с немым вопросом. Всё еще не понимает, а ведь мне пришлось труднее, мне нужно было вспомнить…

— Скажи мне, сладкий мой… что ты почувствовал, когда впервые проявил Дар?

— Страх, — легко отвечает Нэйш, тихо смеется. — Разве ты не слышала об этой истории? Нападение взбесившихся алапардов, тела вокруг, бедный маленький испуганный мальчик…

— Тогда скажи мне — что ты почувствовал, когда проявил Дар во второй раз?

Он пожимает плечами, но больше не смеётся.

— Думаю, боль. В конце концов, надо мной тогда стоял самец виверры. И у меня была сломана нога. Странное ощущение, дыхание смерти. Ты пытаешься дотянуться до оружия, тебе не хватает времени, его морда уже идёт вниз, подмоги не будет… всё обычно, правда?

Я опять киваю. Прячу жалость под ресницами — нужно скрывать чувства от тех, кому они не нужны.

Голос мой похож на тихую, грустную песню, когда я спрашиваю:

— А когда Гриз учила тебя… когда ты начал понимать, что ты — «варг сердца»… какими чувствами ты пользовался тогда, мой сладкий?

Мы молчим, и понимание медленно разливается в воздухе. Ткутся его серебряные нити меж нами двоими.

Может быть, это было как для певца — неосознанно потянуться за привычными песнями. Теми, которые тебя не подводят. Не подвели уже раз — так зачем придумывать и разучивать новые?

И в нужный момент он просто потянулся памятью назад, туда, в первый раз или во второй раз. Взял страх, взял боль. Вернул себе.

Пережил заново, чтобы достичь нужного результата — и достиг. А потом повторил это снова и снова — возвращаясь, переживая, проживая, каждый раз на боли и страхе, много раз.

— Ну… это казалось простым решением, — шепчет он и усмехается, облизывая пересохшие губы.

Это казалось самым простым решением — взять то, что уже работает, верно, Рихард? Пустить в ход, шагнуть по протоптанной, удобной тропе. Ведь кто знает, есть ли другие тропы — что ещё, кроме боли и страха, может пошатнуть вечное равновесие, в которое ты год за годом приводил себя?

Я не знаю. Но нойя хорошо разбираются в потайных тропах, потому я здесь.

Блокнот летит, взмахивает белыми листочками. Падает на одеяло Рихарда, тот подхватывает его и вертит в пальцах.

— Он пустой.

— Да, — проливается мой неспешный, напевный голос. — Потому что ты еще ничего в нём не нарисовал.

Он приподнимает брови, усмехается — и я чувствую, как складывается наша песня… начинается наш поединок.

— Нарисовал? И что я, по-твоему, должен…

— Всё, что вспомнишь. Всё, что может помочь. Рисуй, чтобы это осталось хотя бы на бумаге, если понимание этого уходит от тебя. Ты не можешь больше пользоваться для входа в состояние варга болью или страхом — твое сердце и так ослабло, а ты делаешь только хуже. Следующего такого раза оно не выдержит. Значит, тебе нужно другое — светлое. Скажи мне, сладкий мой, ты можешь вспомнить, когда был счастлив?

— Счастлив. Ты это серьёзно?

Он играет со мной. Дразнит улыбкой, неспешно перебирает листки блокнота, которым, может быть, суждено остаться пустыми. Его песня насмешлива и холодна — и я понимаю, что мне придётся отступить от самой себя. Не улыбаться, не журчать голосом вкрадчиво — говорить прямо, серьезно и тихо, с обезоруживающей простотой.

Как иногда с ним говорила Гриз Арделл.

— Счастлив, Рихард. Счастлив. Понимаешь, люди иногда испытывают светлые чувства. Ощущение радости, от которого перехватывает горло. Словно музыка, которая рождается внутри тебя. Словно крылья, которые расправляются за плечами. Когда солнце светит для тебя, мир ликует для тебя… нойя говорят — человек живет, чтобы быть счастливым.