Ковчег изгоев

Булатов и Вербицкий напряжённо следили за моими действиями. Я тем временем стучала по клавишам, пытаясь всеми прямыми и окольными путями подобраться к орудийной системе. Когда энергетический блок заявил об отсутствии контакта, я сдалась. Какое-то время я уныло смотрела на пустой экран терминала, а потом несколько запоздало запустила диагностику. Кибер уверенно выдал ответ, что орудийная система находится в полном порядке, за исключением временного повреждения основного пульта управления.

— В чём дело, а? — спросила я и запустила полную диагностику звездолёта.

Довольно долго я сидела в тишине, забыв о присутствии рядом двух своих офицеров, вглядываясь в мелькающую на экранах информацию и вслушиваясь в звуковые отчёты кибера. Постепенно я снова начала ощущать знакомую связь с звездолётом, словно мои собственные нервы подсоединились к сигнальной системе датчиков и анализаторов корабля. И ещё за несколько мгновений до этого сообщения я вспомнила то тревожное чувство, которое возникло у меня в прошлый раз. Что-то не так, что-то не то, что-то лишнее…

— Отказ транзитного устройства М3РВ89, - сообщил динамик, и я увидела на экране сложную схему внутренней коммуникации систем корабля.

Не отрывая взгляда от мигающей жёлтым точки на схеме, я поманила Булатова пальцем.

— Вопрос на засыпку. Что произойдёт, если из системы выпадет эта развязка?

— Слишком сложная схема, — ответил он.

— Скорее всего, сбой, — встрял Вербицкий. — В таких сложных схемах любой узел за что-то отвечает. Если он выпадает, то происходит сбой.

— Нет, — отмахнулся Булатов. — Это система более чем надёжна. Любой узел дублируется неоднократно. При его отключении система просто изменит маршрут сигнала и продолжит работу.

— Здесь нет дублирующей развязки, — возразила я. — И вообще, не понятно, зачем в схеме нужна эта развязка. Она запирает орудийную систему напрочь. Посмотрите, вы же навигатор. Здесь нет другого маршрута. Все запасные пути теперь ведут мимо орудийной системы. Звездолёт, как прежде работает, как часы, но без вооружения. Это что, ошибка конструктора?

— Ничего себе ошибка… — пробормотал Вербицкий. — Да тут пока всё именно так сделаешь, чтоб безболезненно вывести из строя орудия, голову сломаешь. Смотрите, маленькая, незаметная лишняя деталь, которая запирает систему на выходе с основного пульта. Пока она работала, у системы была многоканальная связь с остальными системами, потому что именно она гарантировала её восприимчивость к сигналам извне. Теперь орудийная система оглохла, а остальные спокойно работают на запасных каналах, не замечая отсутствия выпавшего звена. Гениально.

— Зачем? — спросила я.

— Затем, что эту вышедшую из строя деталь в наших условиях заменить нельзя, — ответил Булатов, который, кажется, наконец, разобрался в хитросплетениях коммуникативных каналов, хотя никто другой не смог бы этого сделать вот так, глядя на запутанную и мелкую трёхмерную схему. — Вот, видите, этот узел находится в пределах основного блока. Чтоб заменить его, нужно демонтировать киберпилота, а это в наших условиях невозможно.

— То есть развинтить весь супермозг по винтикам? — нахмурилась я.

— Образно говоря, — кивнул он.

— А если выключить этот супермозг и подключить резервный?

Булатов замотал головой.

— Видите вот этот внутренний канал? По нему сигнал ушёл в блок памяти, причём вот сюда… — он пару раз щелкнул по сенсору, разворачивая схему дальше и указал на спутанный клубок разноцветных линий. — Это стабильная память, куда мы тоже не сможем внести изменения. При выключении этого супермозга она автоматически перейдёт на дублирующий, чтоб обеспечить преемственность и стабильность системы. Эффект будет тот же.

— Здорово, — проговорила я, откинувшись на спинку кресла. — Ещё одна мина. Когда ж они кончатся?

— Выходит, с самого начала эта штука была встроена в систему, чтоб в нужный момент выдернуть у нас зубы, не повредив кораблю, — проговорил Вербицкий. — Мы могли лишиться орудий в любой момент и… Защита! — он с ужасом посмотрел на меня. — А вдруг что-то такое сделано и с защитой?

— Продолжить диагностику! — рявкнула я, обернувшись к пульту.

Кибер послушно принялся за работу.

Защита оказалась в порядке, но вооружение мы потеряли. Надёжность компьютерного оснащения звездолёта изначально оказалась обращённой против него самого. После длительных консультаций с механиками мне пришлось смириться с мыслью, что «Пилигрим» стал безвреден, как школьный автобус. У нас не было больше никакого оружия, если не считать того, что было установлено на маломерках и вездеходах.

Поздно вечером я вернулась в каюту Джулиана, чтоб перевести дух перед ночным дежурством. В голове у меня гудело от остаточного напряжения. Перед глазами всё ещё мелькали схемы, а на языке вертелись технические термины. И душу жгло чувство невосполнимой потери. Где-то в глубине души засела досада против Белого Волка с его ответственным отношением к работе. Впрочем, он как раз был ни в чём не виноват. Просто наш противник подготовился к этой экспедиции куда лучше, чем мы.