Ковчег Лит. Том 1

Вдруг в середине дня неожиданно заработала креселка, я решила прокатиться. Ощущения иные, нежели в закрытой кабинке: скрипуче плывешь, никем и ничем не защищенная. Но чувство комфорта и безопасности есть — не один на один с природой — механизм все же, хоть и называют местные креселку «драндулеткой».

Надо сказать, что на «Бочках» зелени уже нет, а снега еще нет. Будто меж двумя мирами находишься… И какое-то ощущение потерянности… Я много путешествую, но впервые чувствовала, что нахожусь далеко от дома, вероятно, потому, что забралась высоко. Не отдавалась природе — скорее, опасалась ее. Голые горы, далекие полуснежные их вершины — все это великое и чужое для меня. Здесь ясно ощущается, как мала и как мало могу. Я в гостях у гор: скромна и сижу пред ними, пытаюсь услышать их мудрость. А также думаю о том, сколько людей они не отпустили, и ни один голубь не доберется до этой высоты… Но чтобы отогнать от себя тоску, мысленно возношусь выше, и вся планета становится шаром, и уже не так страшно, и горы не такие большие, и мы будто на равных…

Когда находишься вдали от дома и есть чувство тревоги, особенно хорошо воспринимается Новый завет, сердце открывается к смыслам, которые в нем сокрыты. Никогда на земле, даже в самые мощные минуты катарсиса, не была я так распахнута сердцем ко вселенскому добру. Уже не хочется просить о чем-то, а лишь благодарить. В уюте, псевдобезопасности обычных дней, сложно осознать свое собственное тихое счастье и быть благодарным за него.

А в горах, от чувства опасности и близости с Богом, покойно на душе, светло, даже как-то медово, и молитвы о пустяках, которые так необходимы в обычной жизни, в горах кажутся неважными. А важен лишь сам человек и безграничные возможности его души.

Оглядываюсь на Эльбрус — белый, двугорбый. Наша цель — Западная вершина. Вспомнила рассказ Вячеслава про то, как замерзли и хорошо сохранились в снегах пятьдесят фрицев, которых нашли после 2000 года. Про девушку Ольгу Воронову — туристку, которая пошла с группой на штурм и умерла в палатке от отека легких, и много других людей, земная жизнь которых окончилась здесь. Случайным ли образом Эльбрус отбирает людей, с которыми не расстанется? Эльбрус оставляет их у себя из большой любви или, напротив, наказывает? И от знания того, что и я могу здесь остаться, а главное, что не я это решаю, моя молитва особенно горяча, но странно спокойна. И неожиданно для себя я вдруг искренне попросила у Бога помощи тем неприятным людям и их неизвестному сыну, которого, возможно, уже нет в живых. Как же несложно желать людям добра, когда ты в опасности, а потому один на один с Богом, и как же непросто сделать то же самое, когда рядом неприятный тебе человек!..

В семь вечера заревела трансформаторная будка — крошечные окошки вагончиков засветились, и стало уютнее. Мы вскипятили чайник и поужинали. Включили в вагончике печь-теплодуйку, воткнули телефоны. Не снимая верхней одежды, забрались в спальники. Снова приснился мне отец — очень несчастный, почему-то в инвалидной коляске, с голым торсом и зачесанными назад волосами. В моем сне отец был убит горем, даже и глаз на меня поднять не смог. Двенадцать лет назад он мне снился таким же несчастным, за пару дней до того, как меня увезли на скорой, я тогда чуть не умерла. В том давнем сне отец смотрел на меня, не моргая, и плакал черными слезами. И вот приснился теперь, на Эльбрусе. Будто тоже предупреждал, предчувствовал… До нашего восхождения оставалось два дня.

На четвертый день отправились к скалам Пастухова. Они находятся на высоте 4800 и названы так в честь Андрея Васильевича Пастухова, русского военного топографа и альпиниста, который в 1890 и 1896 годах совершил восхождение на Западную и Восточную вершины Эльбруса.

В конце XIX века не было ни «кошек», ни прочего специального снаряжения, легких комбезов с флисовой подкладкой. Взбирались, я думаю, в тяжелом неповоротливом тулупе и обычной кожаной обуви с грубым мехом.

Когда шли к скалам Пастухова (главным образом, для того, чтобы подышать на новой высоте, понаблюдать, как будет вести себя организм), проходили мимо «Приюта одиннадцати», с которого нам и предстояло стартовать на следующий день, точнее, ночь. Снаружи приют выглядит как небольшой средневековый замок, но внутри это заюзанный, ушатанный сарай. Он находится на высоте 4200, а название за ним закрепилось еще с 1904 года, когда на этом месте впервые разбили лагерь учитель и 10 гимназистов.