Ковчег Лит. Том 1

— Почему дизентерия? Нет, Лиля давно болеет. Так бывает… Тебе — привет! Она тебя зовет, я бабушку ее встретила. С десяти в больнице приемный час. Я не пошла.

Вечером видела в окно, как моя бабушка, возвращаясь с мусорным ведром, долго разговаривала с Мусиной бабушкой, а у той голова качалась, как у игрушки из папиной машины. — Нехорошо, милая. Сходи, — сказала мне бабушка. — Завтра, — ответила я хриплым голосом предателя.

Назавтра приехали родители. Мама, тогда еще русая, румяная. Папа носил усы. Они ворвались в квартиру и все время смеялись, возились, под столом папа щипал маму за ногу. Они привезли журналы, настольные игры. Мама подарила мне купальник и клипсы-кольца. Вечером мы уехали на море. Когда я вернулась осенью — в последний раз — пустой бабушкин шифонер стоял распахнутым.

Юбка

Мини-юбка с разрезом под самый зад. Как говорит Полинка, «под жэ пэ». Мечта! И вот я иду — спина прямая, шаг дерзкий! Может быть, мне разрешат носить распущенные волосы! Обернусь, откину прядь рукой — с плеча на спину. А тетя Наташа скажет: «Ой, ой, шла Любка, да потеряла юбку!» — главное, чтобы не при маме.

На рынке как всегда. Покупатели, продавцы, клеенчатые баулы, тележки с едой. Дева-а-ачки! Чай! Кофе! Була-а-ачки, сосиска в тесте! Когда пробираешься вдоль рядов, сумку (учила мама) держи перед собой. Во внутреннем кармашке, на молнии, лежат двести рублей. Четыре новеньких, несогнутых пятидесятирублевых бумажки. На юбку.

Ни на что не отвлекаться, сказала я себе. Заколки, колечки, крестики… Сейчас все носят крестики, мне бы тоже крестик… Нет! Потратишь на крестик — не хватит на юбку.

— Иди, моя хорошая. Иди, моя девочка, — ласковая белотелая продавщица откинула обвешанный одеждой прилавок и выплыла из квадратной секции. Как тебя зовут?

— Люба.

— Прямо на тебя, Любушка, милая. Стройненькая, козочка моя!

Она приложила ко мне юбку и слегка растянула ее. Юбка — что надо! Черная. Короткая. С разрезом.

— Примерить вот только… Ширмочка у нас была драная, выбросили… Сходи в универмаг.

Я открыла молнию, отдала залог, отправилась в универмаг. Гранитные ступени, пустой прохладный отдел: «Женская одежда».

— Вам что? — продавец в синем костюме и пилотке.

— Мне в примерочную, — прижав к груди юбку, проговорила я. — Мне ненадолго…

— Нельзя. Чужое мерять не даем.

* * *

— Та ну их, — махнула белой рукой хозяйка моей юбки. — Всегда такими были. Торгашня.

— Галк! А ты-то кто? — за соседним лотком с мини-духами виднелась макушка с бархатным обручем в волосах… Весь в сияющих камушках… Ах, мне бы такой!.. — А я, девочки, доктор! — ответила Галка.

— Ох, вылечи нас, Галка! — макушка задрожала от смеха. — Работа у нас нервная, сидячая… И жрать нечего, и геморрой насидишь!

— Сходи домой, моя девочка, дома померяй. Не подойдет — вернешь. Я тебя запомнила. Секция номер девяносто два.

* * *

«Ого!» — подумала я, дома перед зеркалом примеряя юбку. Я присела в прихожей на польский пуфик — коленочки вместе и слегка наискосок, ножки под наклоном.

Встала и прошлась на цыпочках по паркету.

При ходьбе юбка поползла вверх, под мышки.

В замке повернулся ключ: мама пришла с работы.

— С‐с-спади! — сказала мама. — Это и есть та юбка, на которую я давала деньги? И за что тут платить? Тут и ткани-то нет!

Мама стукнула об пол сумкой.

— Ветер будет задувать. — сказала мама. — Застудишься!

— Ма-а-ам, жарко же…

— Иди-ка сюда — вот и шов неровный!

Шов был действительно неровный.

* * *

На следующий день я снова поехала на рынок — возвращать юбку. На прежнем месте сидела другая продавщица — худая и носатая. Она взглянула на юбку: — Не наша.

— Как же не ваша… Так не честно! Секция девяносто два! Я вчера ее взяла домой примерить… — Мы мерять не даем. Ты не у нас брала.

— Ладно тебе, Люсяй! Што говниссяй! — дружелюбно проговорила макушка с обручем в камушках. — Это Галка вчера продала, взяла всего двести рублей. У девочки последние. Да, девочка? — Последние, — сказала я.

— Пока она дождется Галкиной смены, на эти деньги и купишь-то только колготки! Я билет в Харьков взять не успела — тю-тю! — Ярлыки целы? — спросила Люся.

* * *

Мои двести рублей снова легли в кармашек на молнии. Я вновь отправилась по рядам, придерживая сумку.

Юбка. Только юбка. На помады не смотреть, на лосины тоже. Та-ак, где тут самые короткие? Пух-х! Хлопнул пузырь жвачки, продавец кассет с лотка подмигнул мне. Тш, тоже мне Ромео. А здесь что? И здесь нет юбок… «Дэвшка па-айдем со мной — канфэтто — амарэтто!..»

Ряд кончался, а впереди было видно, как толкается какая-то толпа.

— На развалинах страны не хватает на штаны? Угадываем как надо — выигрываем «Ладу»!

На небольшой площадке между торговыми рядами стоял складной столик. Над ним плел узор наперсточник, восседая на ящике, крутясь и раскачиваясь. Он был одет в белую жилетку с кармашками.

— Кручу-верчу, запутать хочу! Кто смотрит внимательно — выиграет обязательно!