Ковчег (СИ)

У меня и правда получилось быстро — в их систематизаторе я еще в прошлый раз разобрался, когда Вен занимался схемами Корабля. Плосколицый ухмыляющийся Гаррет выдал мне найденную по каталогу копию кристалла без всяких вопросов. После того, как он пялился на нас, когда мы отсюда выходили с Веном, в его нелюбопытство я не верил, но краснеть мужественно отказался. По крайней мере, на данный момент я не делал ничего предосудительного — просто брал информацию, как все.

Когда Блич отправился к Базилю, я воткнул кристалл в терминал и принялся читать. В общем и целом, ничего особо нового мне почерпнуть не удалось — основное Блич уже рассказал. То, что в момент катастрофы на Базе вышли из строя все тормозящие системы, она начала разгоняться, и разгон продолжался до тех пор, пока в работающих двигателях (два из пяти остались в рабочем состоянии) не закончилось топливо, я знал. Но выяснилось, что там, наверху, в отношении бунтов изучали сильно урезанную историю Корабля, а здесь сохранили даже дневники очевидцев. Правда, подробности про исследования и типы излучений я не нашел — видимо, по-настоящему осведомленных людей вниз не отправили. Но зато я понял, почему Блич говорил о тех временах так, словно сам все видел — описания получились очень эмоциональные. Я как раз увлеченно читал воспоминания той самой девушки, родившей мутанта-телепата — ее звали Мариса Стоукер, — когда в дверь громко и требовательно постучали.

Отворив, я тут же зажмурился: на пороге стоял Лин.

— Нор, надо быстрее… — горячо начал он и сбился. — Ты чего?

— Я тебя не вижу! — сказал я.

— Открой глаза — и увидишь, — логично предложил он.

— Ни за что.

— Почему?

— У меня примета такая: как увижу тебя — так несчастье какое-то случается.

— Черт тебя возьми с твоими заходами! — разозлился он. — Ну не хочешь — не смотри, только в Лабиринте и правда несчастье.

— Что? — тут же разожмурился я.

— Там конструкции сорвались, придавили нескольких мальчишек.

— С ума сойти! — выдохнул я. — Так не выходной же! В Лабиринт же только по выходным…

— Мелюзга полезла, — сквозь зубы выдавил Лин. — Тебя Блич туда зовет.

— А лазарет? — глупо спросил я.

— Ты совсем, что ли? Людей спасать надо, кто на ваши склянки-таблетки покусится?..

— Нет уж, — сказал я, вспомнив, как разнесли нашу с Веном каюту. — Давай ты дактозамок перенастроишь, чтобы захлопнулся, а я побегу.

— Ладно, — кивнул Лин и шагнул внутрь. — Но я здесь оставаться не собираюсь.

— Не оставайся, просто запри. У него в памяти наверняка есть отпечатки Норы и Блича, они потом откроют.

И я помчался.

67

Я пришел в себя от резкого неприятного запаха — реального, а не эмпатического. Впрочем, чужие чувства тоже обрушились на меня сразу же, едва я открыл глаза. Преобладали ненависть и страх, и меня чуть не вырвало от этого воображаемого запаха гнили.

Очень больно было рукам, безжалостно вывернутым назад и туго связанным. Я почти не чувствовал кистей и пальцев. И голова болела тоже, особенно затылок, куда пришелся удар. Я мимолетно подумал о Йозефе и о том, что Реттисси всегда остаются Реттисси. Даже те, что из лучших. Интересно, что им пообещали за очередное предательство? Место на окраине Фатланда?

— Очнулся? Вставай, тварь! — тяжелый ботинок ударил меня под ребра, заставив захлебнуться воздухом. — Поднимайся, ублюдок!

Вставать со связанными руками было трудно. Практически невозможно. Я два раза заваливался набок под издевательский смех охраны. Но все же смог подняться на колени, потом — на ноги. Огляделся, чувствуя резь в глазах от яркого света.

Охранников оказалось восемь, и девятым — офицер. Они держали меня под прицелами излучателей, но раз не убили сразу, значит, пока и не собирались этого делать. Зачем-то я им был нужен живым.

Рейдерский пояс с меня сняли, впрочем, со связанными руками я не мог воспользоваться ни даггером, ни шокером, ни цепями, которые тоже при определенных условиях становились опасным оружием. Даже пнуть кого-то я не мог — ноги мне связали толстой веревкой, позволявшей делать один небольшой шаг. На шею накинули такую же, и концы держали в руках двое охранников.

— За мной, — велел офицер, развернулся и пошел по коридору.

Между лопаток мне немедленно ткнули излучатель, подталкивая вперед, охрана дернула за веревку, вынуждая шагнуть за ними.

Когда-то, мальчишкой, я мечтал попасть наверх — посмотреть, как они живут тут, в довольстве и роскоши. Вот только не предполагал, что попаду таким образом — со связанными руками и с петлей на шее. И все равно мне было интересно — я смотрел по сторонам, стараясь запомнить не только дорогу, которой меня вели, но и все остальное.

Здесь действительно жили намного лучше, чем у нас. Когда мы поднялись на лифте из Фатланда в Дансити, контраст стал еще разительнее. Уровень ферм был чем-то похож на наш — разве что освещен лучше да коридоры шире. А Дансити потрясал воображение.