Ковчег царя Айя. Роман-хроника

Но делать нечего, надо было ехать дальше, не оставаться же здесь навечно. В конце концов, рядом постоялый двор, где можно отдохнуть, привести себя в порядок, с людьми посоветоваться.

Не знала того Луиза, что следом, с отставанием в версту или две, за ними следовали на такой же телеге другие татары-переселенцы. Они увидели тулуп, а в нем спящего ребенка и, конечно же, остановились. Взяв мальчика, обнаружили у него на груди медальон с портретом Шарля Лотрека и убедились в сходстве с ним малыша. Только путь тех татар пролегал до ближайшего поворота, и они вскоре свернули вправо, куда им и предписывалось переселяться.

Именно поэтому Лу не нашла сына. Когда же Муса проснулся, то ему объяснили, что нашли его на дороге, предположив очевидное: с родителями случилась какая-то беда. Мальчик же назвал свое имя и фамилию и сообщил, что его маму зовут Луизой. Конечно, татары догадались, кого именно они подобрали, ибо слух о Муссе-французе и его матери Луизе гулял по волжской земле, задевая чувства многих людей. Но татары не стали утруждать себя поиском несчастной женщины. Объявится сама – отдадут ей ребенка, а если нет – мальчик останется в их семье.

Глава II

Ошибка

1

– Смотрите, смотрите! – воскликнул Ветродуев, – нас, кажется, услышали. Я явственно различил движение за тем окном, – и он указал рукой в направлении угла особняка, видимого из-за калитки.

Саша подпрыгнул и что есть силы замахал руками во все стороны.

– Успокойся, – одернул его Муса, – а то нас не так поймут.

– Главное, заметили, – радостно ответил Саша, но руками больше не размахивал.

Через минуту на аллейке, ведущей к калитке, показалась пожилая степенная женщина. Она медленно приближалась к двум русским и внимательно их рассматривала, а когда подошла вплотную к калитке, вдруг рассмеялась и громко сказала:

– Жан, шутник, зачем весь этот маскарад?

Саша быстро перевел Муссе ее слова, а от себя добавил:

– Кто такой Жан?

Муса лишь плечами повел.

– Жан, да что ты на себя надел! – в словах женщины послышались нотки явного сожаления.

По ее взгляду на Муссу нетрудно было догадаться, что обращается она именно к Джалилю.

– Мне кажется, она вас за кого-то принимает, – предположил Ветродуев, – это так странно.

– Да, да, ты переведи ей, что я не Жан, а совсем другой человек, просто ищу Шарля Лотрека.

– Мадам ошиблась…, – по-французски сказал юноша.

Но пожилая женщина его предупредительно остановила движением руки:

– Жан, почему ты говоришь по-русски? И эта странная форма…

– Нет, нет, мадам, вы ошиблись! – горячо сказал Ветродуев и стал быстро рассказывать о Муссе, стараясь ничего не упустить. Джалиль ничего не понял из его слов, но по той убедительности, с которой говорил его младший товарищ, мог предположить, что, по крайней мере, их сейчас не прогонят.

– Жан? – наконец громко сказала женщина и уже с явным интересом посмотрела на Муссу.

– Кажется, она не очень мне поверила, – предположил Александр.

– Да, да… – Муса засуетился, ощупывая себя, а затем вытащил из маленького кармашка серебряный медальон, выполненный в форме мидии. Он открыл крышечку и показал портрет Шарля Лотрека женщине.

– Вы знаете этого человека? Я его ищу.

Саша быстро перевел слова Джалиля, но, очевидно, этого не требовалось, ибо по реакции хозяйки особняка было видно: изображенный на портрете мужчина был ей знаком. Она громко воскликнула: «Шарль!», и лицо ее побледнело. Еще раз внимательно посмотрела на портрет и медленно перевела взгляд на Муссу. А затем, не говоря ни слова, отперла калитку и впустила двух русских вовнутрь.

– Прошу вас, месье, входите.

Когда калитка с характерным металлическим щелчком захлопнулась за спиной Мусы, женщина представилась:

– Я мадам Лотрек. Катрин Лотрек. Прошу вас, следуйте за мной.

Когда Саша перевел ее слова, Джалилю стало явно не по себе. Ясно, что перед ними жена Шарля, и как она сейчас воспримет новость о его внебрачном сыне, можно лишь догадываться. Хорошо, что впустила в дом вообще.

Между тем, мадам Катрин стала интересоваться у Саши, почему его товарищ, так похожий на Жака, не говорит по-французски. Ведь в России, насколько она знала, все старались изучить этот язык. Ветродуев, как мог, пояснил пожилой француженке, что его товарищ вырос в бедной татарской семье, где никто не говорил по-французски.

Мадам Катрин с явным недоверием посмотрела на Муссу, в облике которого не было ни единой татарской черточки, да и быть, конечно, не могло.

– Жан, простите…

– Муса, – подсказал Саша.

– Месье Муса, – поправилась хозяйка особняка, – я приглашаю вас и вашего молодого друга…

Она улыбнулась Саше и указала на открытую дверь, ведущую на веранду:

– Прошу вас, проходите.

2

Через несколько минут Саша и Муса уже сидели за столом напротив мадам Лотрек. Джалиль вновь достал серебряный медальон и любезно протянул его хозяйке особняка. Пока та рассматривала портрет, он прислушивался к каждому шороху, доносившемуся из дома и прилегающего сада. Конечно, он был напряжен, и это напряжение трудно было скрыть.

– Да, – наконец подтвердила пожилая женщина, – это Шарль, мой брат.