Ковчег XXI

Боги балуют вершинами скупо, разве что кочек не счесть.

Крым это Крым. Безусловно, не купол мира, но кое-что

есть.

Властвует, скажем, над Ялтой Ай-Петри, как ретроградный

режим.

Уровень моря под ним в километре с гаком, довольно

большим.

Сколько на свете бесцельных преград, но

с ними не каждый на ты.

Я там бывал, не поймите превратно, даже плевал с высоты.

В воду опущена пасть Аю-дага, хлещет соленый восход.

А на горбу перевозит, бедняга, сосны, как тягловый скот.

Бухта лазурная в солнечных бликах, сумрачных глыб

кавардак,

в галечной россыпи сыпь сердолика, – это и есть Карадаг.

Примет меня, коль придется несладко, славная та сторона.

Вон Чатырдага тугая палатка в зыбкой лазури видна.

Ширь ледяная совсем не мила им, этому складу высот.

Ясно, они не под стать Гималаям, но на легенды везет.

Ты утюгами хребтов не придавлен. Как эта даль хороша!

Соткана вся из былин и преданий горного Крыма душа.

Облако

Облако белесо и кудлато. Сонное спокойствие храня,

тянется из августа куда-то, где пока тебя нет и меня.

Блещет над лощиной, по которой ползаем, идем или

бежим.

И над башней, пашней и конторой легкий ход его

неудержим.

Вот оно пока еще в зените – ненадолго, судя по всему.

Тужатся невидимые нити, не дают покоиться ему.

Я гляжу до головокруженья в гулкую, как церковь, пустоту

и на безустанное скольженье – к вечности, за синюю черту.

Свобода

Нам с тобой в диковину счета за курорты, яхты, снегоходы.

Кто там уверял, что нищета дарит ощущение свободы?

Дикий Диоген? Или Сократ? Их собрат, царапавший

пергамент?

Умники болтали, что с деньгами хуже, чем без бабок,

во сто крат.

В юности мы млеем у костра, к старости проходит это

вроде.

Хоть монета явно не сестра, все ж родня какая-то свободе.

Пусть я не разут и не раздет, но, как нитки бус, висят

заботы.

И не мне заморский президент жалует щедроты

от банкноты.

Со своей растерзанной страной я делю все беды и

невзгоды,

чувствуя затылком и спиной стылое дыхание свободы.

На песке

Еще лукаво стелется прибой, и волны обходительны,

не грубы.

Еще не зацелованы тобой мечтательные, трепетные губы.

Подруга поправляет волосок, спадающий из челки

то и дело,

и смахивает солнечный песок с оплавленного девичьего

тела.

Пока что не невеста, не жена. Ты все еще любуешься

украдкой,

как ладно сложена и как она колдует над кокетливою

прядкой.

Не знаешь ты, что ждет вас впереди, в пути держаться

порознь или вместе.

Но пусть исход событий не известен – как сладко что-то

мается в груди!

Луна изливает античную скуку