Ковен

Я повернулась, захлопнула книгу и прикрыла обложку предплечьем, чтобы он не видел названия. Меньше всего мне хотелось, чтобы этот высокомерный урод узнал, что я провожу свободное время, изучая его.

— Я бы хотел поговорить.

Я подняла книгу и засунул ее в сумку, висевшую на спинке стула. Ремень проходил по моей груди, когда я поднимала ее на плечо, создавая ту линию через декольте, которую я ненавидела больше всего на свете.

Грудь от ремня безопасности вряд ли была привлекательной.

Глаза Грея на мгновение опустились на нее, его взгляд остался совершенно бесстрастным, а затем вернулся к моим. В них не было ни малейшего проблеска даже отдаленного интереса, и я подавила раздражение, которое это вызвало. То, что это заставляло меня чувствовать себя менее значимой, когда то, что думают обо мне мужчины, редко имело значение.

Они были мне не нужны, когда я могла сама добиться всего, чего хотела. Они лишь отвлекали меня от моей цели, а он и был этой целью. Он был единственным, кому я не могла позволить отдалиться от себя.

Черт.

— Ну что ж, говорите, — сказала я, поджав губы и пожав плечами.

Я не хотела, чтобы раздражение прорвалось наружу, хотела вернуться к более сдержанной версии себя, которой меня учили быть. Но другие ведьмы были сговорчивы. Они делали то, что им говорили, и были внимательны на уроках, цепляясь за каждое его слово, как за спасательный круг.

Может быть, ключ к тому, чтобы выделиться на этом фоне, заключался в том, чтобы быть болтливой штучкой, которая выводила его из себя. В конце концов, он стоял в библиотеке и искал меня. А не их.

Даже если он казался совершенно незаинтересованным, я могла смириться с тем, что он обратил на меня внимание по какой-то причине. Я не могла смириться с тем, что меня игнорируют.

Библиотекарша зашипела из своего угла, ее взгляд остановился на мне, так как она не решилась перевести его на директора. Он слегка улыбнулся, повернулся и протянул руку, приглашая меня вперед.

— Пройдемте в мой кабинет, — сказал он.

Я закатила глаза, обошла его и оставила книги позади себя.

Он молчал, пока мы выходили в коридор и поднимались по лестнице. Я следовала за ним, стараясь не думать о том, как мы в последний раз поднимались по лестнице вместе. О том, как он нес меня, когда это было совершенно необязательно, когда он мог просто оставить меня на Ибана и позволить мне завалиться в свою постель.

Я думала, что он хочет меня трахнуть, но интерес к этому, похоже, пропал.

Он повернул ручку двери, одиноко стоявшей на лестничной площадке под общежитиями, и распахнул ее, открыв огромное светлое помещение. Его кабинет был размером со весь нижний этаж дома, который я делила с матерью и Эшем, с тремя арочными окнами от пола до потолка, которые сходились в одной точке вверху и заполняли одну из стен. Из них открывался вид на скалы, а вдалеке блестел туманный образ океана.

Перед ними находилась зона отдыха: диван верблюжьей расцветки и огромное кресло, обрамляющее журнальный столик. На столе, несмотря на полки, выстроившиеся вдоль стены за его письменным столом, стоящим с другой стороны, стопкой лежали книги. Кресло было ярко-красным, его спинка выгнулась дугой, и он подошел к нему. Дверь в его спальню оставалась открытой, как будто ему было совершенно безразлично, что кто-то может заглянуть в его личное пространство.

— Вы здесь живете? — спросила я, следуя за ним к письменному столу и отрывая взгляд от темно-серых панелей на стенах и кровати с балдахином, искусно сделанной из железа и переплетенной золотыми филигранными деталями.

— У меня есть дом в деревне, но во время занятий я остаюсь здесь, — спокойно ответил он, облокотившись на стол и жестом указав на единственный стул, стоявший перед ним.

Я стояла рядом с ним, не желая садиться и чувствуя себя как наказанный студент. Что бы ни заставило его вызвать меня сюда, я очень сомневалась, что это как-то связано с моей курсовой работой.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросила я, сложив руки перед собой. Сумка, висевшая у меня через плечо, была доверху набита книгами. Хотелось поскорее ее опустить.

Но пока я не разобралась в истории Грея, я подозревала, что лучше повременить, пока я не получу больше ответов на вопросы о том, что может им двигать.

— Ты действительно собираешься стоять? Ты даже не можешь сделать то, что тебе говорят, когда это так просто сесть в довольно удобное кресло? — спросил он, недоверчиво подняв на меня бровь.

Я вернула взгляд, не утруждая себя озвучиванием ответа. Он и не нуждался в словах: его глаза закрылись в разочаровании, а рука поднялась, чтобы ущипнуть его за бровь, как будто я вызывала у него самый страшный вид мигрени.

— Невозможная, — пробормотал он.

— Я воспринимаю это как комплимент, — пробормотала я, отворачиваясь от него и осматривая остальную часть его кабинета. Я не обратила внимания на роскошь, которая казалась такой несправедливой, сосредоточившись на более мелких предметах в комнате и позволив тому привкусу магии внутри меня вырваться наружу… в поисках костей.

— Не стоит, — рявкнул он, отвлекая меня от моего занятия.