Читаем Ководство полностью

Лектор — как правило плохо подготовленный, сбивающийся, запинающийся и экающий молодой бизнесмен — нажимает на пробел, чтобы на экране появился новый слайд. Если на слайде написан текст, то все зрители в помещении успевают его прочесть про себя быстрее, чем лектор успевает сделать это вслух. Возникает неловкий момент — все уже в курсе написанного, но презентатор еще только интонирует сюжетную завязку. Из-за подобного конфликта зрительного и слухового восприятия страдают все, но никто не прерывает процесс, страдают молча.

Лирическое отступление:

Невероятное количество офисных сотрудников вынуждены жить по корпоративным нормам, ежедневно переворачивая Кафку в гробу. Именно поэтому их называют офисным планктоном.

Слайды в «Пауэр пойнте» практически всегда содержат примитивные аргументы — три строчки текста или одну круговую диаграммку, потому что более плотная подача информации невозможна. Нельзя же читать страницу текста с телевизора — так же и с презентациями.

См. блестящее эссе Эдварда Тафти «Стиль мышления и „Пауэр пойнт“»[33]

Презентации всегда готовятся исходя из следующей картины мира: представитель племени А должен встретиться в лесу с представителями племени Б (от которых ему что-то нужно) и показать им связку зубов. Результат практически всегда известен: если в комнате одни презентацию показывали, а другие — смотрели, то все эти люди не принимают решений. Решение будет принято позже на встрече старейшин племен А и Б.

Нормальному взрослому занятому человеку неинтересно, что в презентации, — он знает, что там манипулирующий аргументами рекламный мусор.

Вывод: лучшая презентация та, которую не показали.

<p>2008</p><p>§ 146. О склонении топонимов на «о»</p>

Топонимы, оканчивающиеся на «о», хорошо и правильно склонять: «После Домодедова еда в Шереметьеве показалась издевательством».

<p>§ 147. Простота ≠ примитивность</p>

5 марта 2008

Фасад с карнизом на крыше всегда смотрится в сто раз лучше, домашнее, милее, роднее, приятнее и человечнее, чем фасад без ничего. Непонятно, почему это неочевидно современным архитекторам.

Это же верно и по отношению к любому другому объекту дизайна: дизайн должен быть простым, но не примитивным.

<p>§ 148. Единица смысла</p>

24 марта 2008

Дизайнера сложно оценивать по каким-либо количественным показателям. Ни вес картинок в килобайтах, ни количество потраченных на работу часов не скажут нам о человеке вообще ничего. Не имеют также значения: образование, курсы в подмосковных лесах, знание программ, предыдущий опыт работы, рекомендации коллег, личные понты и т. д.

Данный параграф является главой из новой книги автора «Сделай сам», которая будет посвящена вопросам создания собственной дизайн-студии (готовится к печати в 2009)

Дизайнер ровно настолько ценен, насколько ценны его работы. Тем не менее, нам хочется знать, насколько дизайнер продуктивен. В своей ежедневной практике автор успешно применяет метод учета единиц смысла.

Единица смысла должна быть интеллектуально калорийной. Хорошая идея, интересная мысль, новый прием — единицы смысла. Стостраничный брендбук тоже считается единицей смысла, но не по единице за страницу, а весь целиком. Морда сайта, нестандартный ход в верстке, остроумный способ крепления куба к конусу — единицы смысла.

Мысль «а давайте летать в два раза быстрее скорости света» — не засчитываем. Мысль «а давайте напечатаем наш логотип на салфетках» тоже. Придуманный логотип является единицей смысла, а его размещение на бланке и конверте, как правило, — нет.

Дизайнер обычно убежден, что он а) страшно талантлив и б) невероятно плодотворен. Автор знал одного дизайнера, который был в состоянии создать только один логотип в год (при этом тот трезво смотрел на вещи и сам себя считал программистом).

Если предложить дизайнеру прикинуть, сколько единиц смысла он может произвести в месяц, маловероятно, что мы услышим число меньше десяти. Реальность, конечно же, значительно отличается от неопытной самооценки.

Большинство дизайнеров, стремясь производить впечатление генераторов идей, в лучшем случае стреляют раз в два месяца. Обычный хороший дизайнер способен на одну-две единицы смысла в месяц (с этим показателем можно уже звать на работу).

Очень-очень хороший показатель — четыре единицы смысла в месяц. С дизайнером такого уровня можно разговаривать, иногда его интересно послушать, ему можно поручать ответственные работы.

Показатель арт-директора должен быть не ниже шести (нет смысла доверять арт-директорство человеку, не способному думать минимум за троих хороших дизайнеров).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но всё же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Чёрное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева

Искусство и Дизайн