Коза дракону не подруга

– Вообще-то довольно самонадеянно с твоей стороны явиться на остров после того, как ты унес одно из его сокровищ, – продолжала она. В голосе зазвучали нотки гнева, но глаза искрились смехом. Судя по всему, ей было весело подначивать смущенного волшебника. Тот снова искоса взглянул на Элейн, будто заранее прося у нее прощения. Королева явно развлекалась.

– Все, что я когда-то унес с Летнего острова, было потом возвращено.

– Однако в этом нет твоей заслуги. Правильнее сказать, твоя пропажа вернулась сама и была на тебя очень зла.

Из тумана послышались смешки. За спиной королевы, прячась за камнями, колыхались смутные тени. Мне мерещились рогатые головы, чьи-то руки, растрепанные волосы с вплетенными в них цветами. Любопытный волшебный народец сбился в стайку, чтобы поглазеть на пришельцев. Я изо всех сил старалась не глазеть в их сторону, но глаза мне не подчинялись, а сердце, казалось, готово было выскочить из груди. Была ли она среди них? Видела ли меня? Почему она оставила меня так надолго? Или все мои надежды – лишь нелепая фантазия, родившаяся из красивой сказки и парочки ночных кошмаров?

– Если Нимуэ все еще в обиде на меня, пусть скажет об этом сама, – с достоинством возразил Амброзиус.

Королева отмахнулась – подумаешь, мелочь.

– Оставим это. Лучше расскажи нам, волшебник, что делается в большом мире, пока мы здесь прядем лунный свет и воюем с летучими мышами! – теперь в ее голосе мне почудилась бессильная горечь.

Словно по волшебству, из земли вылезли невысокие округлые камни, на которые можно было присесть. Я думала, что они окажутся ледяными (из-под снега-то!), но от них исходило мягкое тепло, словно после летнего дня. Из-за стоячих камней-великанов выплыл лоскут тумана и опустился перед нами прямо на снег. На этой импровизированной скатерти появилась посуда, достойная королевского стола. Чаша с блеснувшими на солнце рубинами, полная орехов. Спелые яблоки на золоченом блюде. Узорчатые кубки с красным вином.

– Угощайтесь, – милостиво кивнула королева, показав мне на вазу с орехами. Как она догадалась, что орехи я люблю больше всего на свете?!

Я отрицательно замотала головой, помня свои прежние ошибки с Лайбстером. Элейн последовала моему примеру.

– А зря, – в жестких глазах снова блеснул изумрудный свет. – Орехи вам были бы кстати.¹⁷

– В большом мире все как обычно, – поспешно заговорил Амброзиус, пока ее фейское величество не разгневалось. – Мы торгуем, строим, растим детей и воюем с соседями. Увы, в мире нет мира…

Королева усмехнулась:

– Почему-то людей из-за Узкого моря постоянно тянуло к нашим холмам.

Кажется, она не горела желанием оказать помощь нашему волшебнику, поэтому я решила вмешаться:

– В этот раз сацилийцы могут и преуспеть, если смогут заполучить собственного дракона! Амброзиус делает все, чтобы им помешать! Вы должны помочь Кеннету!

– Что за вздор, – пожала плечами прекрасная фея. – Нельзя «получить» дракона, девочка. Его можно только вырастить. В себе. Причем на это потребуется не одна сотня лет.

«Ну, не знаю. У Фонтероев вон получилось так хорошо и сразу, что проблема теперь только в том, чтобы загнать этого дракона обратно в подсозание!»

Королева недовольно взглянула на меня, и вдруг глаза ее расширились. Я заметила, как блеснули драгоценности на ее груди, словно она пыталась сдержать прерывистый вздох. До этого момента мы с молчаливой Элейн едва удостоились ее беглого взгляда.

– Хотя ладно, – улыбнулась она. – Ты меня убедила. Подойди же и возьми его, малышка.

На ее ладони лежало синее птичье перышко – яркое, как мазок краски. Я поспешила подойти, пока она не передумала. Ладонь королевы была совсем человеческой, живой и теплой. Я опасливо к ней прикоснулась, боясь, что переменчивая волшебница вдруг превратится в птицу и умчится прочь. Или в рой бабочек, или в клок тумана… От такой всего можно ожидать. Вместо этого сида крепко вцепилась мне в руку. Она улыбалась, но в разрезе ее красивых глаз, в очертаниях губ виделось что-то чуждое, хищное и опасное.

– В канун Йоля никто не уходит от нас без подарка. Но это перо – плохой подарок для тебя, дитя. Попроси что-нибудь другое.

Мне несложно было определиться с желанием. Заветный вопрос готов был сорваться с моих губ, но я не успела и слова сказать. Отпустив мою руку, королева вдруг рассмеялась, словно горсть драгоценных бусин рассыпала по холму:

– О, я вижу, кто занимает твои мысли! Это существо, которое прячется под именем Лайбстер, которое прибыло к нам с недобрыми намерениями… Он не тот, кого вы ищете. Я знаю его. Один из его гейсов – не переступать порог чужого дома.

Когда-то я слышала, что сиды не лгут, но могут так исказить правду, что она сделается хуже лжи. Однако сейчас, вспомнив о поведении Лайбстера, я сразу поверила королеве. Лайбстер никогда не пытался проникнуть в дом к Фонтерою. Даже когда я была нужна ему, он караулил меня на прогулке, на улице, в парке, но ни разу не явился к нам домой. Значит вор – не он.