Коза дракону не подруга

Напугав нас напоследок таким образом, он направил коня на север, к Гизелдонской заставе.

Дорога была спокойной. Очевидно, в этот час бунтовщики еще не выползли из трактиров, где они отмечали вчерашние успехи. Однако я заметила, что многие лавки были закрыты, а ставни на нижних этажах – заперты на засов. На стоянках кэбов и портшезов было пусто. Город затих, затаился. Не было слышно ни криков разносчиков, ни грохота телег. Редкие прохожие скользили, как тени, будто пугаясь звука собственных шагов.

После заставы потянулись низкие дома предместий, окруженные садами. Здешние болотистые почвы были достаточно плодородны, чтобы на них хорошо росли яблоки и сливы. Из-за частых оттепелей дорога так раскисла, что наши кони проваливались в грязь по самые бабки. Дождь продолжал сыпать, заставляя нас плотнее кутаться в теплые дорожные плащи. Свинцово-серое небо пригибало холмы к земле, ветер переменился и дул с севера, неся с собой холод ледников. «Где-то сейчас Кеннет?» – тоскливо думала я, кутаясь в меховой капюшон.

Под действием непогоды окрестности погрузились в сонную тишину. Летом пейзаж оживляла стайка гусей или пастух, стороживший овец на каменистых склонах. Сейчас не было никого, только бесприютный ветер метался и выл между холмами. Все было мертво и покрыто инеем.

Дорога полого поднималась в гору. Я оглянулась. С этой высоты город открывался весь, как на ладони. Панораму темных крыш и острых шпилей венчал огромный, круглый, как перевернутая чаша, купол Собора. Вместо привычного крикливого шума сюда долетал лишь ровный монотонный гул, по замечаниям путешественников, похожий на «рокот морских волн, разбивающихся о каменистый берег». Сама я никогда не бывала на побережье, так что не могу судить. У меня захватило дух от перспективы города и просторного неба, обнимающего его сверху. В городе столько неба нечасто увидишь. Из грязных ущельев Кречи, стиснутых громоздящимися крышами и стенами, небо казалось бесконечно далеким… Не удивительно, что цели и стремления местных обитателей отличались некоторой приземленностью!

– Энни! – окликнул меня Амброзиус. – Если мы хотим вернуться засветло, нужно поспешить.

Вскоре ветер стих, зато в долине, где мы ехали, сгустился туман. Он разительно отличался от плотного «горохового супа», в котором плавали улицы Эшентауна. Здешний туман серебристо искрился, игриво льнул к нашим плащам, перешептывался с ветром и, кажется, даже что-то напевал. Выступавшие из тумана горбатые холмы нависали, как мрачные темные тучи. Миновав поворот, наши кони вступили в лесок, где росли ольха и молодые дубки, шелестевшие остатками пожухлой листвы. Под копытами то и дело похрустывали раздавленные желуди. Белесый туман висел между деревьями, как рыбацкие сети, развешенные для просушки.

Хотя Амброзиус отмалчивался на вопросы, я все равно догадалась, куда мы едем. Как-то раз он рассказывал мне, что дверь на Ту Сторону можно открыть, если выбрать подходящее место и время. В пяти милях к северу от города находился холм Гислы, или, как его чаще называли, холм Отшельника. Это место издревле почиталось священным. Холм венчала часовня, построенная на фундаменте старого храма, а невдалеке от нее находилась пещера или, вернее, углубление в земле, где когда-то жил святой старец.

Проехав через лес, мы наконец увидели этот холм, высившийся в некотором отдалении от остальных. Туман окружал его со всех сторон, создавая впечатление, что верхушка холма парит на облаке.

– Как волшебный остров в облачном море… – прошептала Элейн, завороженная этой тихой красотой.

Остров! От этих слов искрой вспыхнуло воспоминание об Инис Авалон – чудесном Яблоневом острове, о дивной земле, где никто не испытывает нужды, не бывает засухи и морозов, где вечно царит нерушимая гармония. Я изумленно взглянула на Амброзиуса – тот довольно улыбался, прямо как кот, перед которым поставили миску сметаны.

– Не может быть! – вырвалось у меня. – Авалон же находится в Западном море, очень далеко, дальше, чем Эрин!

– На Той Стороне нет понятия «далеко», – поправил меня волшебник. – Разумеется, мы не можем за два часа достигнуть Западного моря, но в нужный день и час можно сделать так, чтобы западный берег приблизился к нам. Впрочем, ты права. Это еще не Авалон. Это только вход.

Сказав это, он снова тронул коня, посылая его вперед. Мы въехали в серебристый туман. Я с трудом могла различить фигуры своих спутников, слыша только звяканье упряжи и стук копыт. Таинственный холм тоже исчез из глаз, но его незримое присутствие чувствовалось постоянно. Он словно притягивал нас к себе. О волшебном острове было сложено так много историй, что хватило бы на целую полку книг по магии! Разные люди в разные времена дали ему множество названий. Его называли Ynis Witrin – Стеклянный Остров, так как иногда он становился прозрачным, и сквозь него можно было различить звезды и облака. Хай-Бресейл – остров в морской дали. Эмайн Аблах… Амброзиус говорил, что каждому, кто его увидит, откроется иное. Меня охватило предвкушение чуда.