Козельск - Могу-болгусун (СИ)

ступнями, к которым тоже были привязаны веревки. Ордынские стрелки не

единожды пытались сбить их оттуда с помощью окситанских самострелов, установленных на верхних площадках стенобитных машин, но болты раз за разом

пролетали мимо белых колонн колоколен, увенчанных пузатыми куполами с

православными крестами наверху или расшибались наконечниками о стены, сложенные из кирпича на растворе, замешанном на травах и сырых яйцах. И

летели гулы со звонами, заполняя городские улицы и посадские районы, пронизывая пространства за дебрянские леса, соединявшиеся с чащами полонян и

дреговичей. Да некому было на них ответить, как некому было выслать на

подмогу граду Козельску, столице уездного княжества, дружины со смелыми

воями в доспехах с мечами, одинаковыми с ванзейскими. Все вокруг было

погублено мунгальскими ордами, прополовшими северо-восточную Русь полчищами

саранчи, проклюнувшейся в жарких мунгальских и кипчакских степях. Такие же у

них были и повадки.

Вятка только отошел от глухой вежи с лучниками, когда заметил, что с

другой стороны объявился тугарин с саблей и с кривым ножом в зубах, одетый в

чапан с длинными полами и в желтые сапоги, измазанные грязью. Он забегал

раскосыми глазами, соображая, в какую сторону поскакать, чтобы не

встретиться на прясле с урусутскими воями. На полатях раскинул руки ратник в

байдане, поодаль корчились еще два, пораженные дротиками, брошенными снизу, больше никого поблизости не было, если не считать отроков, снующих по

взбегам к другой веже, занятой тоже лучниками. Тем временем к первому

ордынскому гостю прибавился еще один, за ним третий присел на расставленных

ногах, посверкивая саблей в лучах солнца, немного далее над щитным брусом

показалась голова очередного нехристя. Тысяцкий не успел пожалеть о том, что

сразу три воя попали под обстрел, оголив немалый участок стены в момент, когда каждый человек был на счету, он выдернул из ножен меч, а другой рукой

потянул за рукоятку засапожный нож и пошел навстречу врагам. Первый ордынец

развернулся лицом к нему и в ярости разинул рот с гнилыми зубами, но в

расширившихся глазах заплескался животный страх, определивший его судьбу

заранее. Ведь воин, охваченнный паникой, способен только двигать

закоченевшими членами, реагируя на каждый замах руки противника, в том числе

на ложные, тогда как в бою надо вертеться нитью-бегунком на веретене, не

сводя с врага зрачков. Так учил Вятку еще воевода Радыня, когда он достиг

отроческого возраста, и теперь та учеба легла ему на руку. Зато товарищ

воина сумел собраться и приготовиться к встрече с противником, взгляд у него

был уверенный и целенаправленный, толстые ноги будто вцепились в доски

прясла. Тысяцкий на ходу сообразил, что трусливого мунгалина можно сделать

помехой между ним и остальными нехристями, бросившись вперед, он заставил

его отшатнуться назад, чем уменьшил обзор задним ордынцам, затем пригнулся, сделал ложный замах в один бок, а когда противник откачнулся туда, опустил

меч наугад за его спину. И не прогадал, толстый кипчак не успел уклониться

от клинка, из-под малахая на лоб хлынули потоки крови и он упал на товарища, стоявшего впереди, подставляя того под новый удар. Вятка не замедлил этим

воспользоваться, понимая, что количество врагов может возрасти на глазах, он

сунул лезвие в живот мунгалину, подавшемуся к нему, одновременно отскакивая

к стене над пряслом и замахиваясь ножом. Увидел, как присел третий ворог, решивший увернуться от броска, но тысяцкому только этого было и надо, он

резко дернул кистью и острие ножа вошло под надбровный выступ будто в голову

соломенного чучела. Затем поднял меч над плечом и пошел на ордынца, видевшего расправу над соплеменниками, тот развернулся, бросился бежать по

полатям навстречу отрокам, наконец-то обратившим внимание на сечу возле

глухой вежи. Один из них натянул тетиву лука и проткнул нехристя стрелой, заставив его ткнуться лицом себе под ноги. А Вятка выглядывал уже из-за края

защитного бруса, примечая, какой конец лестницы или укрюка надо рубить

первым,чтобы отправить в долгое падение под основание стены следующую живую

гроздь из алчных степных пришельцев за чужим добром. И невольно откачнулся

назад – вертлявыми телами была облеплена вся внешняя сторона стены, она

превратилась в живую, стекающую по гладким бокам вековых дубов как бы вверх.

Вятка проглотил возникший в горле ком и принялся рубить мечом по ребру бруса

наотмаш, не обращая внимания на тучи стрел, завизжавших свистульками возле

висков. К нему на помощь спешили лучники из вежи и княжеские отроки с

саблями и секирами наперевес.

– Занять оборону на прясле! – крикнул тысяцкий, указав на двух лучников

и трех отроков. – Остальным завернуть на свои места, индо оголим весь край.

Он побежал вдоль стены над пряслом, намереваясь прорваться за вторую и

третью вежи, чтобы узнать, какая там обстановка, за ним поспешили несколько