Козельск - Могу-болгусун (СИ)

недопонимание происходящего. Он не мог дать объяснений тому, что ордынцы, после потери шести сотен воинов во время его вылазки в их логово, и

поражения им из лука одного из мунгальских темников, решили начать с

козлянами мирные переговоры. Здесь было что-то не так, их приход под стены

крепости попахивал обычными мунгальскими уловками, после которых защитники

многих русских крепостей расплачивались головами.Вятка махнул рукой аргунам

и ратникам, чтобы продолжали работы, сам направился к проездной башне. Туда

уже спешили из детинца воевода с ближайшими советниками...

Под главными воротами крепости с притянутым к ним веревками подъемным

мостом столпилось не меньше двух десятков мунгальских воев на низкорослых

лошаденках, на пиках, поднятых остриями вверх, полоскались на слабом ветру

хоругви и несколько белых лоскутов материи, покачивался какой-то туг с

прикрепленным под наконечником конским хвостом. Впереди отряда выделялся

узкоглазый мунгалин в малахае из чернобурой лисы с пушистым хвостом, заброшенным за спину. Лицо напоминало перезревшую тыкву с черными

трещинами -морщинами вокруг маленького и злого рта, с узким лбом над

выпуклыми надбровными дугами. Такими тыквами, выпотрошенными изнутри, с

прорезанными в них глазами, носами и ртами, со вставленной вовнутрь

зажженной лучиной, вятичи пугали девок и маленьких детей в один из

славянских праздников. На ордынце была медвежья шуба, перетянутая широким

кушаком из разноцветных аксамитовых лоскутов с кривым ножом в ножнах, засунутым за него, и с кривой китайской саблей, висящей сбоку. Он важно

откинулся на высокую спинку седла, опустив одну руку с плетью вниз, а другой

удерживая уздечку, украшенную серебряными бляхами. Позади него застыли в

седлах два мунгальских воина с каменными лицами, за ними толпились пестрой

толпой остальные. Луки у всех были всунуты в саадаки, висящие сбоку седел, там же чернели оперением и стрелы. Воевода Радыня поднялся на прясло, огибающее башню, и перегнулся через защитный барьер из досок: – Это ты сотник Чакун? – обратился он к первому ордынцу, указывая на

него пальцем.

Из-за спины воинов показался толмач в белой грязной ширинке, повязанной

вокруг головы, и в рваном чапане, он остановил коня чуть поодаль от

военачальника и поднял вверх жидкую бороденку: – Это есть сотник Чакун, он пришел к стенам крепости Козелеск, чтобы

передать ее защитникам важное сообщение, – подтвердил он, и в свою очередь

ткнул рукой в сторону воеводы. – А ты кто такой?

– Я защитник крепости, – ухмыльнулся в бороду Радыня. – Говорите

сообщение, а мы его послушаем.

– Нам нужен коназ, – настаивал толмач. – Больше толковать мы ни с кем

не будем.

– Ух ты, какие мы важные! – шевельнул плечами воевода. – А кто вас сюда

послал?

– Нас послал сюда Гуюк-хан, да будет его имя благословенно в веках. – Не велика птица, а где ваш Батыга? – Джихангир идет своей дорогой. – Вота оно как! – всплеснул руками Радыня. – Ну так и вы идите своей

дорогой, никто вас сюда не звал.

Толмач придвинулся к хозяину и быстро перевел ответ, тартаргакая как

голодный грач, после чего сотник еще больше прищурил раскосые глаза, на

блинообразном лице обозначилась маска презрения. Но он постарался взять себя

в руки и что-то проговорил в ответ, после чего толмач снова занял свое место

и вздернул бороденку:

– Если ты скажешь нам, кто ты есть такой, тогда мы начнем с тобой

переговоры.

– Передай своему сотнику, что меня тоже послал сюда наш князь, и если

он еще раз скривится, то нам с ним толковать будет не о чем, – воевода резко

рубанул воздух ладонью. – Таково мое последнее слово.

Этот жест произвел на сотника – парламентера большее впечатление, нежели перевод толмачем ответа воеводы, он вдруг наклонился вперед и хищно

раздул вывернутые ноздри, оскалив рот с черными зубами. Казалось, еще

мгновение, и сотник схватит круг аркана с острым крюком на конце и бросит

его в противника, или выдернет из саадака лук вместе со стрелами и начнет

посылать их в защитников. Спутники тоже взялись за оружие, меча черными

зрачками громы и молнии на ратников на башне. За спиной воеводы послышалось

ответное шевеление, это дружинники натягивали без лишних распоряжений тетивы

луков, беря на прицел первых и последних мунгальских всадников, чтобы в

случае стрельбы отрезать дорогу назад. Напряжение возрастало, мунгалы

потянули на себя повода, насторожив коней, они начали озираться по сторонам, выбирая безопасные пути отхода. Но вокруг была вода, по которой нескончаемой

чередой плыли огромные льдины, несущие на себе стволы деревьев, зверей, стога сена, а порой истобы, над которыми разве что не вился дым от печек.

Воевода опустил на лицо железную личину и приподнял короткую сулицу с

длинным заточенным наконечником, пробивающим любую броню, намереваясь

поразить сотника. Он тоже готовился отдать приказ дружинникам на уничтожение