Козельск - Могу-болгусун (СИ)

целясь, а если урусут не падал, они добивали его пикой или саблей. И все

равно потери сотни были ощутимыми, словно на защиту урусутов встали лесные

духи, то один, то другой сипай вскидывал вдруг руки и плашмя падал с седла

на землю, укрытую толстым слоем сопревшей листвы и сучьев, хотя рядом не

было ни одного вражеского стрелка. Не получалось продвинуться вперед, хотя

казалось, что никто не мешает этого сделать. Скоро глаза воинов привыкли к

туманному сумраку, царившему повсюду, кипчаки вдруг увидели, что их

отстреливают как зайцев в загоне урусуты, прятавшиеся среди ветвей на

вершинах деревьев. Стрелы находили просвет между древесным хитросплетением и

били точно в цель, они впивались минуя доспехи в спины и плечи, попадали в

глаза, в рот, в уши, застревали в шеях, это говорило о том, что урусутские

воины были прекрасными охотниками. Джамал, получив очередной удар

наконечником стрелы в кожаный доспех на груди, пригнулся к холке и крикнул: – Сбивайте урусутов с деревьев, – он поднял щит, прикрываясь

одновременно спереди и сверху. – Делай как я!

Ордынцы загородились щитами, как показал джагун, но прием мало чем

помог, железные жала проникали даже в те места на телах, куда во встречном

бою невозможно было попасть. Джамал направил коня за толстый ствол и стал

наблюдать за происходящим, поначалу показалось, что урусуты оседлали все

вершины вокруг – стрелы летели со всех сторон, но вскоре он разгадал уловку, стрелки расположились полукругом, пристреляв пространство перед собой.

Поляна стала зоной смертельного риска, входить в которую означало расстаться

с жизнью, там уже лежало не меньше полусотни сипаев, с которыми он прошел

путь от города Резана до крепости Козелеск. А пешие урусуты, которые

встретили всадников рогатинами и сулицами, оказались приманкой, состоящей из

добровольцев, как это часто делалось и в ордынском войске. Заманив кипчаков

в мертвую зону, они или погибли, или постарались укрыться в лесной чащобе

под прикрытием товарищей, спрятавшихся в ветвях высоко над землей.

Выковырнуть оттуда последних можно было только долгой охотой, на что

требовалось немало времени и на что были способны лишь лесные жители. Джамал

скрипнул зубами, хотел отдать приказ оставшимся в живых сипаям отходить к

дороге, когда из зарослей выскочил на коне тысячник в окружении

приближенных. Он двинулся к джагуну, но тот упреждающе вскинул руку: – Кадыр, здесь опасно!

– Ты не смог справиться с десятком урусутов? – не замедляя хода, насмешливо крикнул бывший друг, сумевший взлететь так высоко. Увидев, что

сипаи пятятся назад, а на земле распласталось до полусотни трупов, он

подобрал сухие губы. – Рамазан перебил урусутских харакунов на той стороне

дороги и готов продолжить путь, а ты умудрился потерять здесь лучших воинов?

– Урусуты нас обманули, – воскликнул джагун в сердцах. – Они встретили

нас пешими, а когда мы уничтожили отряд, оказалось, что на деревьях засели

еще стрелки. Кадыр, здесь все пространство простреливается лучниками.

Тысячник встал рядом с ним и впился черными зрачками в его глаза, вокруг остановилась свита. – У Рамазана было так-же, но его воины проскочили засаду и нанесли по

стрелкам удар сзади. Урусуты падали с деревьев переспелыми плодами, они

усеяли подножия деревьев кормом для диких свиней, – жестко сказал он. И с

шумом втянул воздух дырками от ноздрей. – Джамал, ты поступишь как он.

Уррагх, кыпчак!

Джамал ощерился большим ртом, показав длинные клыки, затем выхватил

саблю и всадил шпоры в брюхо коня, тот совершил мощный прыжок и очутился

впереди всадников, оставшихся от его сотни.

– Уррагх! – завертелся джагун на одном месте, он повторил приказ

тысячника. – Уррагх, кыпчак!

Кадыр со вниманием следил за его действиями, он не понял, что

отразилось на лице бывшего друга – ненависть к нему, или это взрыв ярости на

врага едва не разорвал тому рот. Если первое, то это зависть, которая в

крови у всех азиатов, великое чувство, без которого он сам не стал бы

большим начальником. А если второе, то Джамала пришла пора приближать к

себе – ярость на врага объединяет людей, она делает человека настоящим

другом, на которого можно положиться как на себя. Тем временем остатки сотни

сорвались с места и понеслись к центру поляны, сипаи доскакали до трупов

соратников, усеявших землю, они уже приготовились прорваться через

смертельную зону, чтобы ударить по врагу с тыла, когда их накрыл рой стрел и

дротиков с наконечниками гарпунного типа. Острые жала впивались в спины и в

открытые участки тел, и не было возможности от них спастись, сразу несколько

их, похожих на ножи с зазубринами, пробили Джамалу кожу и проникли глубже, заставив запрокинуть голову. Он привстал в стременах и, минуя спасительное

седло, опрокинулся всей массой на землю. Вокруг падали друзья и товарищи, но