Козлоногий Бог

— И в самом деле, Мона, невероятно чудесное. Я думаю, — улыбка тронула уголки его губ, — что Пан должен быть нами доволен.

Затем, к глубокому облегчению Моны, к ним присоединился Джелкс, который, не смотря на жару, был одет в свой извечный инвернесский плащ, и они уселись за молоко, мед, овсянку, только что снесенные яйца и цельнозерновой хлеб при свете яркого солнца — настоящий аркадийский завтрак.

Мона удалилась в задние помещения, чтобы дать наставления Глупышке Лиззи; Джелкс уселся за чтение сенсационной воскресной газеты на солнце и погрузил свою душу в скандалы, а Хью бродил по пастбищу, выкуривая привычную сигарету после завтрака.

У него было отчетливое ощущение, что часовня не была подходящим местом для инвокации Пана — он сомневался, что какое-либо место под крышей вообще может подойти для этого. Великие архангелы в контрфорсных отсеках были строгими правителями элементальных сил, а на мистическое древо на востоке можно было медитировать всю свою жизнь, но Пан казался чем-то совсем другим. Хью решил, что перевернутый ящик вполне может служить кубическим алтарем и решил перенести его в сосновую рощу, если сможет найти там место, не просматривающееся ни со стороны дома, ни со стороны дороги.

Он медленно брел по широкой травянистой аллее между недавно разбитыми Моной грядками, срывая то здесь, то там пахучие листья, сминая их в руках и вдыхая их чистый, острый аромат из сложенных ладоней. В конце пути, там, где пастбище переходило в пустырь, в неглубокой почве которого, расположенной над меловыми отложениями, не могли найти пропитания даже серые травы, возвышались, словно стражи, два круглых серо-зеленых кустарника. Хью сорвал нежную ветку, похожую на веточку адиантума, с одного из них, размял ее в ладонях и тут же ему в нос ударило отвратительное козлиное зловоние. Он поспешно вытер руки о задние карманы своих шорт, но это ничуть не помогло улучшить ситуацию и запах теперь ощущался не только впереди, но и сзади. Фрида всегда настаивала на том, чтобы он переобувался после посещения конюшни, и он гадал, не потребует ли и Мона, чтобы он переоделся в костюм в этот знойный день, над которым уже повисло сияющее марево. Он мог бы оттереть руки, приложив силу, но могло ли это помочь его задним карманам? Он сомневался в этом, и, посидев еще несколько минут на клочке влажной травы, решил предложить пообедать сегодня на улице.

По его спине пробежал холодок и он, решив, что роса сделала уже все, что могла, встал со своего неудобного места и только теперь понял, что промок он по причинам гораздо более худшим, чем роса. Махнув на это рукой, он пробурчал «проклятие», поджег сигарету и медленно побрел по тропинке дальше, стенающее искушение для всех окрестных козочек.

В небольшом лесу росли одни шотландские ели; но так как их стволы были оголены, как это всегда происходит по мере роста дерева, а дорога в этом месте шла по возвышенности, хотя и на некотором расстоянии, то все, что происходило в лесу, было отлично с нее видно, и перспектива найти здесь укромное место для алтаря Пана казалась не очень удачной. Но на бесплодную землю, не видимую с дороги, не обращала внимания разбросанная на противоположной стороне деревушка, так что это должно было быть здесь или нигде. Они никогда не исследовали лес сколько-нибудь тщательно, потому как он был окружен зарослями ежевики, но Хью, сделав несколько гигантских шагов и перекинув свои длинные голые ноги через них, оказался в тени деревьев в надежде все-таки найти в зарослях какое-нибудь укрытие.

Он пошел дальше, отметив, что в тени деревьев, где почти отсутствовала другая растительность, идти было намного легче, и увидел впереди густую массу темной листвы среди красно-коричневых стволов. Выглядело это обнадеживающе и он направился прямо туда, чтобы обнаружить полосу тесно посаженных тисов, преградивших ему дорогу. Тисы — долго живущие и медленно растущие деревья, и по обхвату их стволов он сделал вывод, что они должны были быть довольно древними, и с внезапным учащением сердцебиения подумал о том, не могли ли они быть ровесниками Амброзиуса и если да, то для чего они были посажены?

Он нырнул под низко свисавшие наружные ветви и с некоторыми усилиями пробрался дальше, оказавшись на небольшой открытой полянке, полностью окруженной тисами. Здесь было именно то уединение, о котором он мечтал! Осматриваясь, он вытаскивал из своей рубашки и волос тисовые иглы.