Козлоногий Бог

Однако обсуждение, последовавшее за чтением документа и записанное до последнего слова, позволило отделить зерна от плевел, ибо люди, знавшие местные привычки также хорошо, как и местные суеверия, указали на то, что пустующие здания монашеской фермы долгое время были излюбленным обиталищем влюбленных, чьи отношения не были одобрены церковью. Это, по всей видимости, позволило избавиться от призрака Амброзиуса раз и навсегда, и хотя спикера поблагодарили за его доклад, никто не сказал, что поверил ему.

— Это полезная подсказка, — сказал Хью. — Как вы думаете, чем они занимались в этом монастыре? Призывали Дьявола?

— Я ничуть не удивлюсь, если они пытались сделать ровно то же самое, что и вы.

— И что же это?

— Избавиться от своих ограничений и обрести полноту жизни.

— Я не осуждаю их. Монашеская жизнь, должно быть, выглядит достаточно пустой в глазах активного парня.

— И в этом вы ошибаетесь. Созерцательная жизнь может быть чрезвычайно яркой и интересной, при условии достижения нужного результата.

— И чем занимаются эти парни, кроме того что читают свои молитвы?

— Молитва это намного больше, чем просто просьба о помощи. Мы, протестанты, ничего в этом не понимаем, но для католиков это целое искусство. Молитва и медитация могут помочь вам пережить великолепный опыт, если вы точно знаете, что нужно делать. Если бы вы пережили это хотя бы однажды, вы бы поняли, что созерцательная жизнь может быть достаточно яркой для кого угодно.

— Не думаю, что это соответствует моим представлениям о прекрасном. Меня тянет к Пану.

— А разве молитва и медитация не приближают вас к Пану?

— Теперь, когда вы спросили об этом, я подумал, что приближают. Честно говоря, я пытался соприкоснуться с ним, используя метод святого Игнатия. И не безуспешно. Это было уже дважды.

— Расскажете мне об этом?

— Ну, я создал мысленный образ Древней Греции и он ожил, и на мгновение я оказался там. А прошлой ночью, когда я пытался проделать это снова, я был слишком уставшим, чтобы удерживать контроль, и сначала провалился в кошмар, уснув на спине, а затем я вырвался из кошмара в ту самую сцену, которую я представлял себе, но знаете, о чем был этот кошмар? Я видел бедного старину Амброзиуса. Точнее, во сне я был замурован также, как и он, и это тоже было очень неприятно. Затем я вырвался из этого сна на греческий склон, залитый солнечным светом, и кто-то бежал по холму впереди меня, и мне кажется, что это были вы. Во всяком случае, у этого человека было ваше телосложение и походка.

— Это интересно, — сказала Мона уклончиво, по-видимому поглощенная рассказом о том, как древние римляне прокладывали канализацию.

В этот момент вернулся хранитель музея.

— Сожалею, что был вынужден оставить вас, — сказал он. — Не желаете ли взглянуть на иллюминированные рукописи[26]?

Они согласились и он привел их к стеклянной витрине, открыл замок, откинул крышку и начал бережно переворачивать тяжелые пергаментные листы чрезвычайно красивого псалтыря.

— Вот эта особенно интересна, — сказал он, — Поскольку все заглавные буквы в ней стилизованы под миниатюрные изображения Аббатства.

Он показал им изображения высокого алтаря, галереи, колокольни, больших ворот, монахов за работой в скриптории. Потом он перевернул на другую страницу и указал на маленькое изображение монаха в черном одеянии, что-то пишущего за партой.

— Это тот человек, — сказал он, — Который основал известную библиотеку. Он был великим ученым своего времени, но умер молодым. Жизнь тогда была короткой.

Они увидели мельчайший, но кристально точный портрет молодого мужчины, ссутулившегося над партой. Острые черты лица, гладко выбрит, тонзура[27] на макушке. Мона невольно подняла голову и взглянула в лицо мужчины, склонившегося над ее плечом. Эти лица были похожими один в один; даже ученая сутулость плеч была такой же.

— Это был один из приоров, Амброзиус, — сказал хранитель музея.

На мгновение повисла мертвая тишина и Мона гадала, затаив дыхание, что же будет дальше. Тишину нарушил Хью и Моне показалось, что голос его звучит несколько странно.

— Это интересно, — сказал он, — Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о нем?

— Да, в библиотеке было много всего о нем, разбросанного в разных местах. Все это было собрано вместе в одном из подобных томов, и наш общий друг, мистер Уотни, тоже предпринял попытку собрать это все воедино. Я думаю, что он очень рад тому, что вы покупаете Монашескую Ферму. Он всегда хотел провести там раскопки, но мисс Памфри никогда бы этого не позволила.

— Он говорил что-то об этом, — ответил Хью, — Но я боюсь, что не поддерживаю его в этом. Я не в восторге от мысли, что мой будущий сад будет полностью перекопан.

— Но уважаемый сэр, сад и должен быть перекопан. На вашем месте я бы позволил мистеру Уотни перекопать сад на том условии, что он будет удобрять его навозом, пока роется там. И позволил бы ему забрать любые кости, которые он там найдет, в обмен на удобрения.

— Заманчивое предложение, — сказал Хью. — Кстати, где закопали Амброзиуса после того, как закончили расследование?