Козни качка

— Я бы не стала тебе этого говорить, если бы ты мне не нравился, но я действительно хочу заняться с тобой сексом, так что, думаю, ты должен знать, во что ввязываешься. — Она нервно вздыхает, скрестив руки на коленях. — Я не знаю, как тебе сказать.

— В чем дело? У тебя венерическая болезнь?

Нервный смех вырывается из ее груди, переходя в полу-смех, полу-рыдание.

— Скарлетт, ты беременна? — Господи Иисусе, пожалуйста, скажи «нет».

Еще один смех, на этот раз громче.

— Может, ты прекратишь? Нет, у меня нет болезни, и нет, я не беременна. Что, черт возьми, с тобой не так?

— Ооочень много всего.

Скарлетт делает глубокий вдох, голос ее звучит тихо.

Я наблюдаю за ней; то, как она избегает моего взгляда, и румянец на ее щеках.…

— Скарлетт, ты девственница? — спрашиваю я медленно, осторожно кладя бутерброд обратно на тарелку. Кладу руки на стол и жду.

Как она может быть девственницей?

Она красивая, умная и болтливая. Умная, с нахальным ртом. Слегка извращенная, это полный бонус. Говорит то, что у нее на уме, и никого не обманывает. И то, как она смотрит на меня, какое бы дерьмо у меня не было? Оно исчезает.

Все, чего я хочу, это быть с ней.

Мне все равно, девственница она или нет, я все равно хотел бы трахнуть ее разными способами с воскресенья.

На самом деле, это чертовски круто.

Глаза Скарлетт опущены, когда она ложкой подносит суп к своим губам, румянец на ее щеках более заметен из-за белой рубашки.

— Это так? — я почти шепчу, давая нам больше уединения, но наклоняюсь ближе, чтобы она могла услышать меня. — Так вот почему ты не хотела заниматься сексом той ночью?

Она теребит салфетку.

— Вполне возможно.

Я чувствую, как мой взгляд смягчается.

— Почему ты ничего не сказала?

— Потому что мы просто целовались. Я не думала, что это будет так… безумно. Я не думала, что захочу так быстро.

— Этот поцелуй был самым лучшим поцелуем, который я когда-либо имел в своей жизни. Он заставил мои гребаные пальцы скрючиться — теперь они скручиваются от одной мысли об этом.

Она замирает.

— Серьезно?

— Да. Мой гребаный рот весь вечер покалывало после того поцелуя.

— И мой тоже.

— И я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь, но я не буду лгать и говорить, что это не убивало меня, чтобы остановиться. — Я провожу рукой по волосам. — Ты…

Ее глаза бегают по ресторану, проверяя, чтобы поблизости никого не было. Морщит губы, отхлебывает суп с ложки, а круглое маленькое «о» заставляет меня тупо таращиться.

— Я что?

— Неважно.

Последнее, что я хочу сделать, это начать извергать на нее поэтическую чушь. Не сейчас. Ещё нет.

Все, что выходит из сексуального рта Скарлетт, заставляет меня ерзать на стуле.

— Я могу быть твоим сексуальным верблюдом, — шучу я.

— Моим что?

— Это не идеально, но я, наверное, смогу прожить очень долго, прежде чем мы займемся сексом, не умирая, как верблюд может обходиться без воды.

— О боже, Стерлинг, — она смеется. — Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Я не хочу ждать, я ждала достаточно долго. Я тебя спрашиваю… Ты в порядке с тем, что я никогда ни с кем не спала?

Я никогда раньше не был чьим-то первым. Эта идея приводит меня в восторг.

— Почему я должен быть разочарован, что никто не сувал свой член в тебя раньше?

Она это серьезно?

Я тоже сижу и думаю о том, каково это — ломать чью-то девственную плеву. Черт, это так называется, да?

— Ты же знаешь, что я понятия не имею, что, черт возьми, делать, верно?

Мне обращаться с ней в лайковых перчатках или просто пойти на это?

— Не сиди здесь и не говори мне с серьезным лицом, что ты тоже девственник, — она хихикает. — Потому что я слышала несколько историй о тебе через сарафанное радио.

— Боже, нет, я не девственник, — я усмехаюсь. — Но я, знаешь ли, никогда не занимался с ними сексом. — Как это вообще работает? — А что, если я все испорчу?

— Не испортишь.

— Господи, а что, если это кровавое месиво?

Выражение ее лица бесценно, и я жалею, что сказал эту последнюю часть вслух.

— Я не могу быть с тобой сейчас серьезной, — практически шипит Скарлетт со смехом. — Не мог бы ты понизить голос, прежде чем я начну задыхаться?

Понизить голос? Мы уже практически шепчемся.

— Насколько тише это может быть?

Боже, она очаровательна, когда смущена.

— Теперь я могу играть с тобой в доктора? У доктора Уэйда, сексопатолога, есть хорошая идея. — Эта идея приводит меня в восторг.

— Например… ты бы поставил диагноз моей девственности?

— Да, после тщательного медицинского осмотра. — Я делаю паузу, чтобы подумать. Все, шутки в сторону. — После того, как мы вернемся с перерыва, мы сможем, ну ты знаешь… обсудить это подробнее?

Скарлетт отодвигает миску и кружку в сторону, освобождая место для локтей на столе, наклоняется ко мне и поднимается над столом.

— Как сильно ты будешь скучать по мне во время перерыва?

— Честно? Как чертов псих.

Больше, чем я когда-либо скучал по кому-либо, а она все еще сидит прямо передо мной. На самом деле, я гарантированно проведу весь долбаный отпуск, дроча на фантазию Скарлетт в одних только снежных сапогах, кружевных стрингах и зимней шапке — той, с маленьким серым шариком на макушке. Черт возьми, это так мило.