Козырь. Создатель миров

– Я и не рассчитывал. Может быть, еще на благодарность, немного – я ведь все-таки спас тебя от мертвых садов, которых ты так боишься, но теперь вижу, что совершенно напрасно.

– Напрасно рассчитывал или напрасно спас?

– И то и другое.

Шанна задумчиво кивнула и постучала пальцами по столу.

– Тебе не следовало этого делать. Ушел бы с мальчишкой, вознес бы Луксмир, твой драгоценный папочка наверняка наконец оценил бы твой вклад в укрепление Империи. Да и в глазах сына стал бы героем.

– Ты права, – согласился Фос, подошел к столу и оперся на спинку ближайшего стула. – Но я решил иначе.

– Твоему отцу это не понравится.

– Моему отцу не нравится сам факт моего существования. Куда уж хуже?

– Брось. Ненавижу, когда ты прибедняешься.

Юкон заметил, как сильно вздымается застежка, инкрустированная россыпью драгоценных камней, у Шанны на груди. Она волновалась, и намного сильнее, чем до появления престолонаследника.

– Что тебе нужно? – пропустив укол в свой адрес, устало поинтересовался Фос. – Хочешь убить – убей, только, пожалуйста, побыстрее.

– Хотела бы, но это неразумно. От живого тебя пользы намного больше, чем от мертвого.

– Я не отдам Юкона, если ты об этом. Ни за что.

– У тебя нет такого права. Это его выбор.

– И он его сделал, когда твои рыцари попытались нас убить. К тому же дважды! Послушай, о чем мы говорим? У тебя мало времени. Если мы придем к соглашению сейчас, я еще успею тебе помочь.

– Помочь? – Шанна заметно помрачнела, нос заострился, и все лицо приобрело какой-то птичий оттенок. – Соглашение? Что ты можешь мне предложить? Только не начинай сначала свою любимую песенку про объединение Империи под знаменами Луксмира. Уже тошно.

– Шанна, послушай, – Фос собрался с силами, оттолкнулся от спинки стула и сделал несколько шагов в сторону правительницы Тенебриса. – Пойми наконец, что иного выхода у тебя нет. Юкон надежно защищен в Луксмире, и ты никак до него не доберешься – Риад выставит стражу в два круга. Конечно, не потому что хочет защитить – но лишь затем, чтобы он не достался тебе. Я же предлагаю тот единственный вариант, который сохранит жизни твоих людей. Многих из них.

– Чтобы что? – Шанна нетерпеливо взмахнула рукой и прошлась вдоль стола. – Чтобы ты выселил их в мир на задворках Луксмира и платил гроши за их труд? Чтобы им запретили пробуждать миры и поднимать мертвых? Таково твое благороднейшее участие в нашей судьбе?

Она шипела, подобно змее. И вместе с тем в своей ненависти и гневе она оставалась красивой. Казалось, с ресниц ее вот-вот сорвутся искры, а из темно-синих глаз вырвется разрушительный ураган, отчаянная пустая воронка, бессмысленная в своей ярости.

– Они смогут возвращать, – возразил Фос. Его качнуло от слабости, и пришлось нащупать ладонью стол. – Но не в Луксмире.

– Ты говорил об этом с отцом?

– Да.

– И он согласился?

– Это не имеет значения. Если согласится Совет, он подчинится.

– Отличная будет Империя, правда? – Шанна приблизилась к нему, сверкая глазами. Плащ громко хлопал ее по лодыжкам. – Ты хочешь создать тюрьму.

– А ты – кладбище.

– Будь проклят тот день, когда ты оказался во дворце и все узнал! – неожиданно вспыхнула правительница Тенебриса. – И почему все главные ошибки в моей жизни связаны с тобой?

– Я никому не сказал о вашем Древе времени, – возразил Фос. – Никто в Луксмире не знает, как близко к пропасти ты подошла.

– И правильно. Это не твое дело. Я найду мальчишку, найду и заберу. И ни твой папочка, ни уж тем более ты сам мне не помешаете.

– Шанна, я прошу тебя, – Фос приблизился к ней, – услышь свое сердце. Не может оно желать смерти ребенку. Твоему ребенку.

Юкона прошибло волной дрожи. Он даже не испытал удивления как такового – скорее тоскливую обреченность, будто это – новое – знание жило в его голове всегда. Если не в голове – то в груди точно.

– Не может? – Шанна еще сильнее помрачнела. – Что ты знаешь о возможностях моего сердца?

– Кажется, довольно много.

– Ошибаешься, – она повернулась к нему спиной и демонстративно отошла. – Я не чувствую к нему ничего такого, что бы могло меня остановить. У меня тысячи детей, и я могу спасти их невеликой ценой.

– Невеликой? – в голосе Фоса ясно прозвучало потрясение. – Я тебе не верю. Ты просто боишься его. Потому что он – единственное, что абсолютно тебе неподвластно. И при этом – твоя плоть и кровь.

– Да мне плевать! – воскликнула Шанна и внезапно оказалась так близко к Фосу, что он почувствовал запах раскаленной стали, идущий, казалось, от самой ее кожи. В темно-синих глазах напротив назревал такой шторм, в который Юкон никогда бы не рискнул выйти на лодке. Тонкая рука в алой перчатке взлетела, и ее пальцы впились Фосу в щеки и подбородок. – Если мне понадобится нормальный сын, я сперва найду для него нормального отца.

Юкон ясно почувствовал, как у Фоса сдавило грудь, и в ней не осталось места для сердца. Горячая кровь обожгла щеки и глаза. Но голос остался тверд и спокоен:

– Никто тебе этого не запретит. Но моего сына ты не тронешь. Я многое готов тебе простить. Но у меня тоже есть предел.