Козырь. Создатель миров

– Ты это, не дури, главное, – изрек кузнец настолько глубокомысленно, насколько вообще был способен. – Он тебя не для того сюда тащил, шкурой своей рискуя.

– А для чего? – спросил Юкон у своих рук. – Для чего он меня тащил?

– Ну, ты способный малый, как говорится. Особенный, в общем.

– Особенный в чем?

– А, ерунда. Забудь. Ты вот лучше скажи – думаешь, долго нас тут твой дед продержит или совесть у него все ж таки найдется?

Юкон уставился на него с таким осуждением, что Тулар понял – уйти от ответа не получится, и тяжело вздохнул.

– Ладно, расскажу. Я это со слов матушки-покойницы слышал, она у меня кухонных дел мастером была, во дворце, значит, дневала. Они слуг-то за людей никогда не принимали, вот и болтали о том о сем. Однажды вот и сказали, что кое у кого из менкуров видение было, мол, настанет темное время, когда мы до того переругаемся, что и представить страшно. Кровь польется, живые с мертвыми смешаются и всякие другие страсти. И вот тогда-то и появится один малый, что нас перемирит и восстановит Империю из того хаоса, в который мы ее и спустили.

– Что значит – перемирит? Каким образом?

– Ну, – пожал плечами Тулар. – Ты, ой, то бишь он – сможет мир пробудить с такой энергией, что никакое подчинение ему не нужно. Понимаешь?

– Нет, – честно ответил Юкон. – Как это – не нужно?

– Да что ты, мне, что ли, все мироустройство тебе объяснять? Я ж не Академия.

– Пожалуйста, – Юкон уже заметил, что жалостливый взгляд действует на кузнеца гипнотически.

– Вот только не смотри на меня так больше, – нахмурился Тулар. – Тут вон какое дело: мы, значит, миры пробуждаем, а в них живность всякая – ну, птички там, зверушки. И аборигены. Вот с ними-то особенно тяжко – чем их больше, тем мир голоднее. Ты, выходит, их подчиняешь в своих целях, а потом энергию Древу времени отдаешь.

Юкон кивнул.

– Если вдруг энергии не хватает, миру паршиво делается – птички со зверушками мрут, у аборигенов детишки не родятся, и болячки, как мухи к навозу, липнут, в общем, упадок, как говорится.

Юкон бестолково хлопал глазами, все еще не понимая, к чему клонит кузнец.

– Ну вот, – подытожил Тулар. – В тебе, то есть в том, из видения, говорят, энергии – не измерить. Вот ты, то есть он, и пробудит мир, которому энергия будет ни к чему – он сам себе кормилец. Живи – не хочу. Да еще другим мирам отдать сможет.

– А это как?

– Так у Древа корни длинные, до самого перехода тянутся. А по нему уж энергия из мира родительского течет, сколько хочешь бери, но чтоб ему самому тоже досталось.

– Значит, Шанна хочет, чтобы я создал для нее такой мир? Только и всего?

– Не создал, а пробудил, – поправил Тулар важно. – Ну да. Только если ты такой мир для нее разбудишь, она уж точно Луксмир подомнет, как давно мечтала.

Юкон задумался. Что-то не сходилось.

– Фос говорил, что Тенебрису что-то угрожает. Что-то, из-за чего Шанна торопится меня найти.

– Вот чего не знаю, того не знаю, – развел ручищами Тулар. – Я уж лет пять дома-то не был, может что и стряслось.

Он задумался и сник. Очевидно, сложные мысли почти не затрагивали его чувств, а вот простые – погружали в тоску по дому.

Юкон взглядом зацепился за крошечную трещинку в полу и застыл. Ни одну мысль он не мог сформулировать целиком, они ускользали, как живая рыба из рук. Он уже знал, что все детали этой мозаики лежат перед ним, но собрать ее не удавалось, сколько бы он ни старался, только голова разболелась сильнее.

Тулар почувствовал, что перестарался с подробностями, и добавил поспешно:

– Я для чего тебе рассказал-то: ты поберегись. Пока не разберешься, что к чему, надо поосторожнее быть. А разобраться есть в чем. Я только хотел, чтобы дед тебе мозги не запудрил раньше времени.

Юкон промолчал, но потом медленно произнес:

– Мне нужно в Тенебрис. Нужно поговорить с отцом.

– Неа, – покачал головой Тулар. – Фос со мной поделился немного, вроде как по-братски. Он Шанну на мир хочет уговорить. Сказал, что знает как.

«Ну да, знает», – подумал Юкон, вспомнив, как легко она вывела его из строя.

– Да и не выпустит тебя отсюда никто, – добавил кузнец, выразительно оглядев каменные стены. – А зубы об решетку живо обломаешь.

И словно в ответ на его последнюю реплику скрипнули каблуки на лестнице в начале коридора и забрезжило дрожащее пламя свечи, роняя длинную тень на противоположную стену.

Стражники возвратились, хмурые и недовольные. У правого на поясе позвякивали ключи.

– Ты, – без предисловий ткнул он пальцем в Тулара, – спиной становись.

– Чего это? Передумал ваш главный, а? А ну и верно, мальчишка и без того натерпелся, а вы его – на холодный пол голодным.

– Мальчик остается, – буднично, но, кажется, со злорадством сообщил стражник, когда уже связал Тулару руки. – А ты отправляешься домой.

– Что? – возмутился кузнец. – Ну нет! Где такое видели, чтоб с детьми так, да я вам тут устрою…

Решетка распахнулась, и говоривший стражник с размаху зарядил Тулару в зубы, разбив ему губы в кровь, а себе – кулак. Но по всему было заметно, что об ударе он не сожалеет нисколько. Тулар заворочал плечами, пытаясь выпутаться из веревок, но безуспешно.