Крабат

Крабат не пошел за ними, разумнее было сейчас же вернуться в Козельбрух. А Певунья его, конечно, поймет и не обидится. Он приподнял на прощанье шапку и тут почувствовал на голове что-то мягкое и теплое. Платок! Лобош!

Связав концы платка, набрал на столах полный узел пирогов, пирожков, сластей. Теперь можно и в путь!

Неожиданное предложение

Чем ближе была зима, тем медленнее тянулось время. Крабату казалось даже, что оно остановилось.

Когда никого не было поблизости, он проверял, на месте ли колечко. И как только нащупывал его в верхнем кармане куртки, чувствовал: все будет хорошо.

Все будет хорошо!

В последнее время Мастер отлучался все реже. Неужто он почуял опасность и остерегается?

В редкие ночи, когда Мастер отсутствовал, Крабат и Юро без устали упражнялись.

Все чаще Крабат противостоял Юро.

Как-то, сидя за кухонным столом напротив Юро, он ненароком вынул колечко, повертел, примерил на мизинец левой руки. Первому же приказу Юро он оказал сопротивление легко и быстро, как никогда раньше.

— Ого! — удивился Юро. — Как это тебе удалось? Твоя сила словно бы вдруг удвоилась.

— Не знаю! Может, случайно?

— Давай подумаем. — Юро испытующе поглядел на друга. — Мне кажется, тебе что-то неожиданно помогло.

— Но что? — недоумевал Крабат. — Не кольцо же?

— Какое еще кольцо?

— Колечко из волос. Мне его девушка в воскресенье подарила. Я его сейчас на палец надел! Но не могло же оно увеличить мою силу.

— Не скажи! Давай-ка попробуем!

Как только Крабат надевал колечко, он играючи побеждал. Без него все было, как прежде.

— Дело ясное! — заключил Юро. — Колечко поможет тебе одолеть Мастера.

— Странно, — никак не мог успокоиться Крабат, — выходит, она тоже может колдовать?

— Только иначе, чем мы. Есть волшебство, которому обучаются по книге, с трудом запоминая заклинание за заклинанием. А есть другое, которое идет из глубины сердца. Из глубины любящего сердца, когда оно печалится о дорогом человеке. Поверь мне, Крабат! Трудно, конечно, поверить, но это так!

Утром, когда подмастерья пошли умываться к колодцу, они увидели, что весь мир побелел, — ночью выпал снег. Со снегом пришло беспокойство.

Теперь уж и Крабат знал, что на них надвигается. Только Лобош — он хоть и мало подрос за этот год, но все же превратился на вид из четырнадцатилетнего подростка в семнадцатилетнего парня, — только он один ни о чем не догадывался.

Как-то раз, когда он в шутку швырнул снежком в Андруша и тот хотел было ему хорошенько всыпать, а Крабат вмешался и разнял их, Лобош стал допытываться, что случилось с ребятами.

— Боятся они, вот что…

— Чего боятся?

— Радуйся, что не знаешь. Скоро тебе все станет понятно.

— А ты, Крабат? Ты не боишься?

— Больше, чем ты думаешь! И не только за себя.

Незадолго до Нового года на мельнице появился Незнакомец с петушиным пером. Подмастерья бросились разгружать мешки. Незнакомец не остался, как обычно, сидеть на облучке — прихрамывая, он вошел вслед за Мастером в дом. Пока он там был, в окне мелькало и трепетало его петушиное перо. Казалось, там полыхало пламя.

Ханцо велел принести факелы. При свете их парни разгрузили повозку, потащили мешки к мертвому жернову.

Все перемололи, ссыпали в мешки, вновь загрузили повозку.

Чуть забрезжил рассвет, Незнакомец вышел, взобрался наверх, однако не укатил тут же, а обратился к подмастерьям:

— Кто из вас Крабат?

В голосе — бушующий огонь и трескучий мороз.

— Я, — еле вымолвил Крабат, чувствуя ком в горле. Он вышел вперед.

Незнакомец оглядел его с ног до головы, кивнул:

— Ладно!

Взмах кнута — и повозки как не бывало!

Три ночи, три дня Мастер скрывался в Черной комнате. На четвертый день — за неделю до новогодней ночи — он позвал к себе под вечер Крабата.

— Хочу поговорить с тобой. Думаю, ты не удивишься. Пока еще в твоей воле, на что ты решишься, — будешь ли со мной или против меня.

Крабат прикинулся, что не понял.

— Не знаю, о чем ты говоришь.

Однако Мастер не дал сбить себя с толку.

— Не забывай, что я знаю тебя лучше, чем тебе бы хотелось. Кое-кто из вас уже пытался пойти против меня. Тонда, например, и Михал. Безмозглое дурачье! Мечтатели! Ты, Крабат, их умнее, ты из другого теста. Хочешь быть моим преемником на мельнице?

— Ты уходишь? — удивился Крабат.

— Сыт по горло! Хочу быть свободным! За два-три года обучишься и станешь Мастером, будешь учить чернокнижному искусству, у тебя талант. Если согласен — все здесь твое, и Корактор тоже.

— А ты?

— Отправлюсь ко двору, стану министром, маршалом или канцлером при польской короне — что больше понравится. Придворные будут меня бояться, дамы — обхаживать, потому что я богат и влиятелен. Все двери передо мной открыты, все станут просить моего совета и покровительства. А кто осмелится возражать, от того избавлюсь — мое волшебство ведь останется при мне. Уж поверь, своей властью я сумею распорядиться! — Мастер распалялся все больше и больше: глаза сверкали, кровь прилила к лицу. — Ты тоже можешь так сделать. Лет через двенадцать — пятнадцать найдешь себе замену среди подмастерьев, передашь ему весь этот скарб и живи в свое удовольствие! В богатстве и почете!