Крабат, или Преображение мира

Ямато не совсем понял его вопрос: нет оснований экспериментировать в этом направлении, объяснил он, как известно, цель всех опытов его отдела — научиться закладывать уже в эмбрионы такую программу, чтобы животные с момента рождения были лишены инстинкта самосохранения.

ТРЕТИЙ долго и тщательно сморкался, чтобы справиться со смущением: одно дело — давать необходимые указания, другое дело — наблюдать, как они проводятся в жизнь. Особенно если ты сам не ученый. «Конечно, — ответил он и добавил: — Они появляются на свет только для того, чтобы добровольно сдохнуть».

Ямато спросил, казалось, совершенно безучастно: «Хотите еще посмотреть?»

ТРЕТИЙ бросил взгляд на круглую, похожую на маленький цирк клетку с довольными крысами: нет, спасибо, больше ему смотреть не хотелось.

Ямато взял бутылку с опрыскивателем и опрыскал животных в круглой клетке. Они погибли так же, как жили эти последние минуты, счастливые и довольные.

ТРЕТИЙ, все еще погруженный в свои мысли, вздрогнул: «Что это значит?»

«Они нам больше не нужны, — сказал Ямато. — Эмбриональная программа выполнена: мы научились выводить крыс, не обладающих инстинктом самосохранения и размножения. Поедают корм и спариваются только по химическому сигналу».

«Применимо?..»

«Применимо к людям, — сказал Ямато. — Но вам не удастся это использовать».

Его слова позабавили ТРЕТЬЕГО. Уже не первый раз Ямато оказывался восприимчивым к нравственной инфекции. ТРЕТИЙ находился в прекрасном расположении духа и с удовольствием завел бы сейчас спор о соотношении между рвущимися вперед естественными науками, оставшимися далеко позади социологическими исследованиями и совершенно запутавшейся философией. Он хорошо в этом ориентировался, и ему доставляло истинное удовольствие заставить человека, обладающего знаниями лишь в одной из этих областей, признать свою однобокость — а следовательно, и некомпетентность — и убедить его в том, что ни ученые, занимающиеся естественными науками, ни философы, ни социологи, ни комитет, куда входили бы и те и другие, не могут и не должны распоряжаться результатами своих исследований — этими полномочиями должны обладать люди компетентные, ответственные, иначе человечество будет ввергнуто в хаос и погибнет.

Он не захотел употребить вместо слова «ответственные» термин «правители» — в соответствии с классификацией его новой книги, так как считал это несвоевременным; данный термин мог вызвать новую — ненужную — дискуссию.

ТРЕТИЙ ждал, что Ямато, как уже не раз бывало, заявит для начала, что лишь ученый вправе решать дальнейшую судьбу своего открытия.

Ямато сказал: «Я все уничтожил». Он легонько постучал указательным пальцем себе по лбу. «И здесь тоже». Он улыбнулся странной — угрюмой и одновременно довольной — улыбкой.

Биолог тотчас же был подвергнут медицинскому обследованию, которое показало, что он говорил правду: он на самом деле стер свою память. Ямато был передан тому же специалисту по мозгу, который, конечно по неведению, помог ему нарушить контракт. В течение месяца удалось впрыснуть ему новую, в научном отношении еще более обширную память, не содержавшую, однако, формулу, которая устраняла инстинкт самосохранения, ведь эта формула существовала только в уничтоженных биологом записях и в его стертой памяти. ТРЕТИЙ отдал специальное распоряжение строго проследить за тем, чтобы при восстановлении памяти в нее не были снова включены рудиментарные социальные и нравственные моменты. Теперь это был лишь вопрос времени, и, вероятно, очень короткого времени, пока новый Ямато во второй раз выведет уничтоженную им формулу.

В других отделах ТРЕТЬЕГО также проинформировали о том, как идут исследования: наряду с достигнутыми успехами были допущены и весьма досадные промахи. В одном отделе удалось создать вирус, который оказывал парализующее действие на работу конечностей человека, или, точнее сказать, в сто раз замедлял их деятельность. Этому открытию ТРЕТИЙ придавал огромное значение, особенно после того, как убедился, что новый вирус и распространяется и подвергается уничтожению быстро и легко. ТРЕТИЙ распорядился поместить вирус в потенциально необходимом количестве в «Арсенале» — подвалах Омеги Дельты.