Крабы-убийцы

Он выстрелил еще раз. Еще. И еще. Он продолжал стрелять, пока не разрядил весь магазин. Время бежать!

Часовой повернулся, его сердце готово было выпрыгнуть из груди, голова кружилась. И дело даже не в том, что путь к отступлению был отрезан — хотя это уже само по себе было плохо, — но именно тварь, преградившая ему путь, заставила часового пересечь ту тонкую грань, которая отделяет здравый смысл от безумия.

Он закричал во все горло, схватив ружье за ствол. От удара о бронированную клешню приклад разбился в щепки. Часовой попятился, а затем начал смеяться. Он встал в боевую стойку, сжав кулаки.

— Ладно! — закричал он. — Давайте, ублюдки. Посмотрим, насколько вы хороши в честном бою!

К счастью, удар клешни крабьего короля пришелся часовому в голову, отчего его череп раскололся пополам. Он умер еще до того, как упал на землю, и избежал той пытки, которую пережил Бартоломью.

Благодаря свету прожектора двум напуганным стрелкам на башне удалось узреть финальную фазу растерзания. Они не узнали в последнем куске мяса, исчезнувшем в пасти монстра, останки своего сослуживца. Они видели только крабов. И этого было достаточно.

— Срань господня! — воскликнул сержант, направляя легкий пулемет на ползущую массу. — Кто это, черт их дери? Эта штука с ними разберется!

Ночь разорвал треск пулемета.

Чик. Чик. Чики-чик.

Вся база уже была на ногах. Кто-то открыл оружейную. Люди с винтовками спешили занять любую доступную точку обзора и открыть огонь.

Гремела канонада.

Чик. Чик. Чики-чик.

Пули сыпались градом, но гигантским крабам они не причиняли ни малейшего вреда, отскакивая во все стороны. Однако ракообразным не нравилась вибрация, которую пули вызывали при попадании в панцири, и твари становились злыми. Очень злыми. Также им не пришелся по нраву шум и вспышки, но самым главным было то, что они чувствовали близость сладкой, нежной человеческой плоти.

— Господи! — воскликнул стрелок на башне, перезаряжая пулемет. — Им хоть бы хны! С таким же успехом можно было использовать игрушечное ружье!

Внезапно снизу донесся треск дерева, и стрелок почувствовал, как начинает куда-то скользить вместе со своим пулеметом.

— Они сломали башню! — закричал сержант, и в следующую секунду стрелки полетели вниз, на встречу с поджидающими их челюстями и клешнями.

Двое снайперов побросали разряженные ружья и устремились к воротам, за которыми находилась мощеная дорога. Возможно, они и добрались бы до нее, не будь ворота закрыты. Солдаты принялись на них карабкаться. Снизу злобно защелкали клешни — люди упали, лишившись ног.

Крабий король взмахнул клешнями и громко щелкнул. Его приспешники тут же затихли. Они ждали от него приказов и не смели ослушаться, забыв о полусъеденном ужине.

Гигантская клешня указала в сторону берега, командуя отступление. Через несколько секунд крабы двинулись к морю. На пути у них не было никаких препятствий: ограда из колючей проволоки была снесена во время атаки.

Вслед им прозвучало несколько выстрелов, которые были произведены скорее от бессильной злости, а затем зловещее щелканье стало стихать. Шелл-Айленд начал подсчитывать потери. Вызванные с материка машины скорой помощи спешили на место происшествия, тем не менее им пришлось ждать полчаса, пока прилив не освободит дорогу.

Собрались толпы людей, пришедших из соседних палаточных городков. В основном это были искренне желающие помочь и принесшие с собой аптечки первой помощи самаритяне, но также среди них были упыри, наслаждающиеся картинами бедствий, любящие со злорадством разглядывать увечья.

Потери были незначительными по сравнению со свирепостью и масштабом нападения. Пятеро погибших: часовой, двое пулеметчиков и двое несчастных снайперов, которым хватило ума попробовать добраться до материка.

Вслед за машинами скорой помощи прибыла полиция.

— Боже правый! — Таким бледным добродушного сержанта Хьюза еще никто не видел. — Кто, во имя всего святого, они такие?

— Крабы! — Военнослужащий сделал паузу, чтобы зажечь вожделенную сигарету. — Проклятые гигантские крабы размером с лошадь!

Вскоре телефонные линии стали разрываться от звонков в Лондон.

* * *

— Прости, Клиффорд, — сказал Грисдейл. Он потягивал виски в лланбедрской «Виктории», глядя на Клиффа Давенпорта и Пэт Бенсон. — Мне очень жаль, что я усомнился в тебе. Уж поверь мне. Меня вызвали из Бельгии рано утром, и я спешно приехал сюда. Тот Гуд — болван.

— Не вини его. — Клифф глубоко затянулся трубкой. — Даже если бы он поверил мне и мы вместе пошли на берег, нам не удалось бы отразить нападение. Скорее всего, мы погибли бы во время вторжения и этот разговор не состоялся бы.

— Ты всегда искал в людях лучшую сторону, — заметил с улыбкой собеседник. — На самом деле, все очень серьезно. Это место кишит полицией, военными и прессой. Газеты придумывают байки — одна невероятнее другой, — и народ сюда валом валит. Нам пришлось эвакуировать людей с острова. Следовательно, каждая гостиница между Рилом и Бортом

трещит по швам. Повсюду автофургоны и палатки. Если случится еще одно вторжение… — Он не договорил.