Говорил он и расстегивал свою отутюженную рубашку. Делал шаг и расстегивал… еще шаг и дергал свой ремень.
– Не подходите ко мне! Не приближайтесь! Я… я в полицию пойду! Я всем расскажу, кто вы… расскажу, что вы чудище!
Добрая улыбка пропала с его лица, и глаза сверкнули так, что Дина в ужасе закрыла лицо ладонями.
– Пойди. Расскажи. Никто тебе не поверит. Ты просто дрянная девчонка. Ты грязная. Ты сделала так, чтоб с тобой это случилось. Ты виновата. Я всего лишь наказываю тебя. Скажи мне спасибо… это ведь приятно! Тебе приятно мое наказание!
И снова причинял ей боль. Долго. Очень долго. Так долго, что она засыпала и потом не открывала глаза до самого вечера. В такие дни она пропускала школу, а мать даже не заходила к ней. Дина лишь слышала ее голос где-то вдалеке.
– Что такое? Она снова больна? Ясно. Пусть сидит сегодня без еды. Заприте ее в комнате. – приказывала прислуге.
Ее взгляд снова остановился на куклах… И ей захотелось сделать им так же больно, как делали больно ей.
Вечером, когда ОН приехал к ним снова и зашел к Дине в комнату, то тут же позвал мать. Они вдвоем стояли в дверях и смотрели на нее, как на гадкое насекомое. Он, в своей белой рубашке, галстуке и темном пиджаке, и она, в черной кружевной комбинации, просвечивающей подвисшую грудь, со спущенными бретельками, с бокалом мартини в руках.
– Я же говорил тебе – она не в себе! Ты должна показать свою дочь психиатру! То, что она творит, ненормально! Она выпотрошила всех кукол, что я ей подарил. Она изрезала их ножницами! И после такого ты ей веришь?
– Отвезу ее, куда скажешь…, хоть на помойку… ты принееес? – и повисла у него на руке, глядя в глаза преданным взглядом голодной собачонки.
– Конечно, я принес моей девочке, – и покрутил пакетиком перед лицом женщины.
Около трех часов утра Дина вползла в комнату матери, придерживая живот руками, по задранной ночнушке сочилась кровь. А следом вбежал ОН с широко распахнутыми испуганными глазами и окровавленными ладонями.
– Она сама… она сама себя… Она ненормальная! Это не яяяяяя….!
***
Дина притаилась в кустах возле остановки, как раз в тот момент, когда на дорогу выскочила служебная машина, остановилась возле двух женщин, ожидающих маршрутку в город, и из нее вышли двое мужчин в форме охранников. Один из них обратился к дачницам, возвращающимся рано утром в понедельник с участков домой.
– Вы не видели здесь беременную девушку в белой ночнушке и серой кофте?
– Нет не видели. А что случилось?
Низ живота потянуло болью, и Дина снова обхватила его дрожащими руками.