Краденое счастье. Книга 2

Когда-то я сходила с ума от того, что мне было не с кем поговорить о смерти отца и о насилии. Не было ни единой души, готовой слушать мой мрак, погружаться в мою боль. Люди не любят чужое горе. Они шарахаются от него, как от проказы. Им кажется, оно заразное. А кому-то мы не можем плакать, так как чувствуем, что они не готовы вытирать наши слезы.

У меня была Женя. Она меня слушала. Но я знала, что ей тяжело видеть меня несчастной, и она не готова, да и не должна тонуть в моем горе. И мне пришлось сдавить его в кулак и засунуть так глубоко, чтоб не слышал и не видел никто. Сотовый настойчиво вибрировал звонками. Ничего. Обождет. Для него я в больнице.

– Заходите.

Посторонилась, пропуская меня внутрь бедной двухкомнатной квартиры с выкрашенным бордовой краской линолеумом, выцветшими обоями, обветшалой мебелью. Под ноги выскочил полосатый кот, каких пруд пруди на улице.

– Аленка принесла его незадолго до смерти. Полудохлого в ящике. Его и других котят заклеили в нем скотчем… бросили умирать, – она подняла на меня усталый взгляд, – я тогда удивлялась, откуда на свете столько тварей и извергов… У меня в мыслях не было, что с моей дочерью сделают…. что ее хуже, чем котят этих…

Голос сорвался, и она закрыла глаза, давая себе передышку. А я молча склонилась к коту и почесала его за ушком. Тот обнюхал мои руки, явно учуяв Котенка, и недовольно фыркнул.

– Идемте на кухню. Чай поставлю.

Пока она грела чайник, я осмотрелась по сторонам. На холодильнике магнит с портретом Алены, сидящей среди подсолнухов. Красивая девушка, блондинка. Чем-то похожа на меня.

– Алена на музыку ходила. Я тогда на рынке работала — вещи из Китая продавала, и она приезжала ко мне помочь. Мы хотели ремонт сделать. Деньги откладывали… Кума моя на работу меня взяла после увольнения. – поставила передо мной белую чашку в оранжевый горох и налила заварку. – Простите, не пью с пакетов – дорого. Не работаю я теперь. После смерти ее ноги отказали… А когда ходить начала, все равно долго стоять не могу. На пособие живу — деньги с ремонта на памятник Аленки ушли.

Я кивнула и сделала глоток кипятка. Уловила легкий запах спиртного, когда та наклонилась и налила горячую воду мне в чашку. Дежавю… От отца пахло так же.

– Она пропала, когда от меня ушла и на музыку поехала. Я спохватилась только в девять вечера, когда она не пришла домой. Звонила ей часов до одиннадцати. В полицию не шла…, – закрыла лицо трясущимися руками, – время теряла, дура такая. А ведь она была еще жива… он все эти часы издевался над ней… паскуда проклятая!

Я накрыла ее руку своей и сильно сжала.

– В полицию я обратилась только утром. Обзванивала ее подружек, на остановку ходила, звонила ее учительнице. Заявление принимать не хотели. Сказали, что она подросток и могла сама уйти… что так часто бывает. Приняли уже к вечеру…. Искали мою Аленку шесть дней… А потом нашли тело в лесу… Он его даже не спрятал, понимаете? Бросил мою девочку под дождем, бросил мертвую, и она лежала… а никто не мог найти. Никто….

Она зарыдала, а я сжала руку сильнее, продолжая молчать. Вопросы задавать пока рано. Она все равно на них сейчас не ответит. Завибрировал сотовый. Плевать. Пусть Чудовище хоть раз не получит то, что хочет, немедленно. Но любопытство взяло верх, и я достала сотовый — сообщение пришло от Но Нейма, и у меня сердце отчего-то радостно забилось.

«– А говорила, ждать будешь. Впрочем, ложь и женщина — это синонимы».

– Убийцу нашли?

– Нет. Никого они не нашли… Предполагали даже, что Алена с собой покончила.

Я невольно усмехнулась – со мной они сделали тоже самое.

– А вы сами. Вы кого-то подозревали? Ваша дочь с кем-то общалась до… до...

– Нет. Никого нового не было. Никого, кого бы я не знала. Алена скромная была. По клубам не ходила… не курила. А они у нее в крови наркотики нашли. Огромную дозу. Сказали, наркоманка… А еще сказали, что она… Что она с мужиками за деньги... через интернет знакомилась и…

– Они могут говорить что угодно. Вы ведь знали ее лучше.

«– Знаешь… я сегодня услышал песню и решил, что она могла бы быть о тебе. Она на английском. Ты говоришь по-английски, Рапунцель? Послушай ее…»

– Был один парень. Но я не могу назвать его даже знакомым. На рынке один раз его видела. Не знаю, что он там делал. Одет так… одет так, как те, что по рынкам никогда не ходят. Взрослый, солидный. В костюме.

Я оторвалась от переписки и подняла голову на женщину… ей было все равно, слушаю я ее или нет. Она как сама с собой говорила, и я снова опустила голову к сотовому.