Край чудес

Южин повертел его в руках – старье, конечно, но деваться было некуда. В пакете нашлась и зарядка, и проводные наушники – полный набор для любителя олдскула. А еще кольцо – увесистая серебряная печатка, до того китчевая, что даже стильная. Южин сунул кольцо в карман, а телефон подключил к питанию. Подумал немного и решил порыться в папках. Вдруг отыщется забытая отцовская заначка. От лишних денег в период опалы только дурак откажется.

Денег Южин не нашел. Но среди документов на машину и дарственной на бабушкину квартиру лежал матовый файлик с ксерокопией полицейского рапорта. Южин пробежал глазами. И ничего нового не узнал. Сухим языком оперуполномоченного Сидорова был изложен рапорт о выезде по тревожному звонку.

Утром 12 сентября 2011 года в отделение № 342 по Северо-Восточному округу Москвы поступил вызов из недостроя по адресу: улица Клинская, дом 2, корпус 1. Звонивший представился сторожем и сообщил о теле, найденном в шахте лифта при плановом обходе строения. Дальше канцелярское бла-бла-бла. Оперуполномоченный Сидоров сообщал, что на место он прибыл раньше, чем карета скорой помощи. Он осмотрел тело. На вид погибший был несовершеннолетним, одет в черную куртку и джинсы, одна кроссовка слетела и валялась в стороне, вторая оставалась на ноге. При осмотре оперуполномоченный Сидоров отметил открытый перелом обеих нижних конечностей погибшего, а также неестественное положение торса, что свидетельствовало о возможном переломе позвоночника.

Указанных в рапорте фотоснимков с места происшествия Южин не нашел, да и не слишком стремился. Фантазия легко дорисовала картинки. И натекшую кровь, и посиневшее лицо, и язык прикушенный. Спасибо, оперуполномоченный Сидоров. По прибытии бригады скорой помощи им был засвидетельствован факт смерти. На основании чего было заведено уголовное дело и возбуждены следственные действия, необходимые для установления личности пострадавшего и причин случившегося.

На второй бумажке, аккуратно прикрепленной к первой, эти причины уже были сформулированы, а уголовное дело закрыто из-за отсутствия состава преступления. Характер падения доказывал, что погибший самостоятельно спрыгнул в пустую шахту лифта и скончался от полученных травм. Сразу или успев понять, что натворил, – в рапорте не уточнялось. Но и это Южин легко мог решить для себя сам. Он засунул бумаги в файл и поспешил хорошенько прибраться, чтобы мама не заметила следов грабежа.

Включить телефон он решился в кромешной темноте, когда все улеглись спать и даже отец перестал курсировать между постелью и балконом, где долго курил и разглядывал ночь в открытое окно. Южин лежал на застеленной кровати и слушал, как шлепают босые отцовские ступни об пол. А завтра придет команда клинеров, чтобы оттереть его следы с ламината. В темноте, лишенной любого света, даже огонька спящего ноутбука, Южин переставал чувствовать свое тело и становился шумом, заполняющим голову.

Почему отец не наденет тапки? Или носки хотя бы. Еще и курит так часто. Сколько надо курить, чтобы заработать рак? Рак-дурак. Поздно уже, спи давай, старперище. Ходит, блин. Встать сейчас и сказать ему: что ты ходишь, старперище? Вот ржака была бы. Стар-пе-ри-ще.

Отец скрипнул дверью спальни, и все затихло. Южин подождал еще немного, запустил руку под подушку, выудил телефон и вдавил кнопку включения. Экран послушно вспыхнул белым. Южин спрятал его под одеялом, будто мама могла увидеть запретное свечение через стену, а когда достал, размышляя, поймает ли старый аппарат их навороченный сигнал вайфая, телефон уже подключился к домашней сети и начал жадно обновлять приложения. На обоях стартового экрана красовалась совсем молодая еще Земфира. Южин ткнул в случайно попавшуюся иконку и оказался в галерее. С первого снимка на него смотрел Дэн. Он улыбался.

⁂

Как кольцо соскочило с пальца, Южин не заметил. Он привык крутить его – слишком свободное для указательного, но узкое для большого, перебрасывал из ладони в ладонь, ощущал ребристую тяжесть и податливое тепло – серебро быстро становилось теплым настолько, что переставало чувствоваться инородным. А здесь, в этой серости и грязи заброшки, кольцо стало почти горячим.

Или Южину хотелось так думать.

Искать новые смыслы там, где и старых-то не было. Вглядываться в бетонные стены и мазню на них, пытаться вычленить из переплетений знакомых всем трех букв тайное послание, оставленное Дэном.

Что-то же тянуло его сюда, что-то же не давало покоя. Но что? Южин не мог уловить. Он пялился в пыльный полумрак, вслушивался, как скрипит под ногами битая кирпичная крошка, и ничего не чувствовал, кроме злости. Тер глаза, чтобы мельтешащие по углам тени не сбивали с толку. Отпинывал со своего пути смятые пивные банки, а злость только множилась.

Пружина в Южине скручивалась медленно, но неотвратимо. Злость копилась. А потом упало кольцо. Прямо на мертвую псину. И пружину сорвало. Пнуть запуганного Костика было куда приятнее, чем пустую банку. Рвануть на громилу оператора – еще приятнее. И побежать потом, и испугаться бомжей.