Край навылет

– Гитлером, – Хайди свирепо ресницами, разбрасывая крошки туши, словно это поп-звезда, которая у них со Шноблингом может оказаться общей.

Ебать поехали, разражается мысленной речью Максин, ибо сама лишь недавно узнала о давней одержимости Шноблинга не столько самим Гитлером вообще, сколько еще более специфическим вопросом, а именно, чем пах Гитлер? Чем точно?

– В смысле, очевидно, как вегетарианец, как некурящий, но… какой у Гитлера был одеколон, к примеру?

– Я всегда прикидывала, что «4711», – Хайди, помедлив немного быстрее, чем сделал бы обычный человек.

Шноблинг мгновенно околдован. Такое видишь только в старых мультиках Дизни.

– Я тоже! Откуда вы…

– Просто догадка наобум, им Дж. Ф. К. пользовался, правильно? И у них обоих, mutatis mutandis[89], была одинаковая, знаете, харизма?

– Именно, а если юный Джек заимствовал одеколон у своего папы – в литературе мы часто находим модель передачи от отца к сыну, – нам известно, что старший Кеннеди восхищался Гитлером, до того даже, что достоверно мог и хотеть пахнуть, как тот, прибавьте к этому, что все до единой подлодки во флоте адмирала Дёница постоянно опрыскивались «4711», каждый рейс полные бочки его, а Дёница, больше того, Гитлер лично назвал своим преемником…

– Шноблинг, – Максин нежно и уже не впервые, – это не делает Гитлера большим любителем подлодок, к тому моменту вокруг уже не осталось никого, кому можно было доверять, да и как-то, логика тут?

Поначалу, допуская, что Шноблинг лишь вслух развивает некий тезис, Максин была не прочь спустить ему это на тормозах. Но вскоре ее начало смутно тревожить распознание, за позой здорового любопытства, прищуренного взгляда зилота. В какой-то момент он показал Максин «историческое пресс-фото», на котором Дёниц дарит Гитлеру гигантскую бутыль «4711», этикетка на ней ясно видна.

– Ух ты, – бережно, чтоб не распалять Шноблинга, – вот и говори тут о скрытой рекламе, а? Не против, если я отксерю? – Просто интуиция, но ей хотелось показать это Дрисколл.

Вызвало мгновенное глазовращение.

– Отфотошоплено. Глядите. – Дрисколл открыла свой компьютер, покликала по каким-то сайтам, вбила несколько условий поиска, вытащила фото от июля 1942 года – Дёниц и Гитлер, идентичные Шноблинговым, но просто жмут друг другу руки, и все. – У Дёница рука вытянута, нужно только согнуть ее на пару градусов, найти изображение бутылки, масштабировать его до нужного размера, вложить адмиралу в руку, оставить Гитлера на месте, и похоже, что он тянется к бутылке, видите?

– Считаете, есть смысл сказать об этом Шноблингу?

– Все зависит от того, где он раздобыл этот снимок и сколько на него истратил.

Когда Максин неробко спросила, Шноблинг как-то неловко замялся.

– Блошиные рынки… Нью-Джёрзи… знаете же, как там всегда находится нацистская сувенирка… Послушайте, здесь может быть объяснение – это все равно может оказаться подлинное фото нацистской пропаганды, верно? которое они сами изменили, для плаката или…

– Все равно вам нужно отдать его на экспертизу… Ох, Шноблинг, тут у меня кто-то на другой линии, мне нужно ответить.

Максин с тех пор старалась удерживать их беседы в профессиональных рамках. Шноблинг, правда, немного успокоился с отсылками к Гитлеру, но Максин от этого лишь нервничает. Такие неукротимые таланты, вроде нашего юбершнозза, как она поняла давным-давно в нью-йоркском студгородке Университета Плут, могут к тому ж оказаться шизиками.

Хайди, разумеется, считает, что это мило. Когда Шноблинг ускользает в туалет, она подается к Максин, пока они не соприкасаются головами, и бормочет:

– Так что, Максин, тут есть проблема?

– Ты имеешь в виду, – переключаясь в верного напарника, – как в «Птичьей собаке» Братьев Эверли, ну, насколько я знаю, Шноблинг в данный момент ничей не рябчик, а кроме того, ты браконьеришь только на женатых, не так ли, Хайди.

– Ааххх! Ты ни за что не…

– А как же Кармине, страстный, итальянец, само собой ревнивый, готовый рецепт для «назера» против «глока» в самый полдень, но?

– Мы с Кармине безумно счастливы, нет, я только о тебе думаю, Максин, моя лучшая подруга, не хочу путаться у тебя под ногами…

В кой момент Шноблинг возвращается, и показатели сахариметра опускаются до не такого тревожного уровня.

– Чарующий туалет. Нет той сложности, что в «Добро пожаловать к Джонсонам», скажем, но и тут масса историй, как старых, так и новых.

Звонок от Эксела из налоговой конторы, свежие новости про Випа Уппероса, похоже, он сбежал из-под залога и скрылся от правосудия.

– Его юные друзья тоже исчезли. Возможно, куда-то в другую сторону, а может, они до сих пор держатся кучно.

– Хотите, чтоб я вам спроворила хорошего агента по розыску должников?

– А что там искать? Уже не наша проблема. «Пышкам и Единорогам» назначили управляющего, все счета Випа заморожены, договариваются о причитающейся налоговой сумме, жена подает на развод и вот-вот получит риелторскую лицензию, счастливые концы куда ни кинь. Прошу прощенья, схожу за носовым платочком.