Край навылет

Максин не сильно рвется видеть сестру, но прикидывает, что надо хотя б заглянуть на бегу. Выясняется, что как раз в этот момент Элейн и Брук – во Всемирном торговом центре, созерцают доселе не исследованный покупательский потенциал «Столетия 21». Эрни вроде как в Линкольн-центре, смотрит хорошо принятое кыргызское кино, а на самом деле украдкой проскользнул на «Быстрых и яростных» в мультиплекс «Сони», поэтому Максин на чарующие полтора часа оказывается в обществе своего зятя, Аврама Дешлера, который следит за Элейниным языком-полонез, который весь день медленно готовится на кухне, наполняя всю квартиру запахом поначалу интригующим, затем притягательным. Вопрос о федеральных визитах не может не встать.

– Я думаю, это просто насчет моего допуска.

– Твоего?..

– Ты слышала о такой фирме компьютерной безопасности, «хэшеварзы»?

Подчеркнутый взгляд на подошву своей туфли.

– Смутно.

– У них много федеральной работы, АНБ и так далее, и они мне предложили работу, и я фактически выхожу на нее через две недели. – Ожидая хотя бы изумленного восхищения.

И только за этим в гости приходили федералы? Извините, Максин в этом как-то сомневается. Допуски по безопасности – рутинные задачи нижнего уровня, а тут у нас какой-то навоз поглубже замешивается.

– Так и… ты встретился с их главным, Гейбриэлом Мрозом?

– Он вообще-то лично явился, в Хайфу, меня вербовать. Мы позавтракали в фалафельной в Вади-Ниснас. Похоже, знаком с хозяином. Я ему сказал, чего хочу в смысле оклада, льгот, и он сказал ОК. Без всякого хонделинга. Тахини по всей рубашке.

– Просто обычный парень.

– Именно.

Как бы лишь безмозгло скача с темы на тему:

– Ави, а ты знаешь что-нибудь о такой софтине, называется «Промис»?

Пауза, может на неделю-другую дольше, чем эти синие черточки на полоске.

– В бизнесе это как бы баян. Интриги и контринтриги в «Инсло», судебные разбирательства, ФБР выкрадывает и так далее. Однако дойная корова для Моссада. Как мне рассказывали.

– А слухи насчет черного хода…

– Первоначально его там не было, но некоторые заказчики настаивали, поэтому программу модифицировали. Не раз. Фактически это нескончаемая эволюция. Сегодняшняя версия, ты б ее не узнала. Или так мне говорили.

– Раз я тут у тебя в мозгах немного ковыряюсь, мне кто-то еще рассказывал про такой компьютерный чип, какого-то израильского поставщика, может, тебе попадался, сидит себе тихо в машине заказчика, данные впитывает, время от времени передает собранное заинтересованной стороне?

Не то чтоб он подпрыгнул или как-то, но глаза его заблуждали по комнате.

– Я знаю тот, что «Элбит» делает.

– А сам на него когда-нибудь натыкался, типа, физически?

Он наконец встречается с ней взглядом, затем пялится на нее, точно она какой-то экран, и она соображает, что достигнут рубеж снижающегося дохода.

Вскоре из центра возвращаются Брук и Элейн с ненулевым количеством пакетов «Столетия 21» плюс странной веганской п’чой, в чьи прозрачные глубины можно таращиться со всевозрастающей, хоть и озадаченной зачарованностью.

– Прелестно, – по словам Элейн, – как трехмерный Кандинский. К языку идеально.

Язык-полонез тут – любимое с детства. Максин раньше думала, что это означает какой-то экстравагантный номер для классического фортепиано. Весь день маринованный язык в кухне медленно варится в цимесе из рубленых абрикосов, пюре манго, кусочков ананаса, черешни с вынутыми косточками, грейпфрутового конфитюра, двух или трех разновидностей изюма, апельсинового сока, сахара и уксуса, горчицы и лимонного сока, а главное, по причинам, затерявшимся в каком-то дремотном нимбе традиции, в имбирном печенье – по умолчанию «Нэбискоу», раз «Киблер» пару лет назад прекратил выпускать «Солнышко».

– Она опять забыла имбирное печенье, – любит притворяться, будто ворчит, Эрни, – вы об этом в «Ежедневных вестях» прочтете.

Сестры настороженно обмениваются объятьем. Беседа избегает любого контакта с противоречивым, пока в ящике, стоящем в гостиной, не возникает треп «Канала 13», ведомый интеллектуалом с Кольцевой Херолдом Укельманном, под названием «Мыслим с Хером», где сегодня среди гостей студии – официальное лицо израильского кабинета министров, с которым Брук и Ави раньше сталкивались на вечеринках. Обсуждается вечноживенькая тема поселений на Западном берегу. Через полторы минуты, хотя казалось – дольше, правительственной пропаганды Максин выпаливает:

– Этот парняга не пытался вам недвижимость продать, надеюсь.

Как раз чего Брук и ожидала.

– Мисс Языкастая, – слегка визгливо, – вечно со своими замечаниями. Попробуй как-нибудь выйди в ночной патруль, арабушим кидают в тебя бомбы, посмотрим, куда тебя этот язык доведет.

– Девочки, девочки, – бормочет Эрни.

– Ты имел в виду «девочка, девочка», мне кажется, – грит Максин, – по мне одной тут вдруг оттаптываются.

– Брук лишь хотела сказать, что она была в киббуце, а ты нет, – Элейн умиротворительно.

– Ну да как же, целый день в молле «Большой каньон» в Хайфе, тратила мужнины денежки, вот так киббуц.

– А ты, а у тебя даже мужа нет.