Край непуганых

— Я привыкла просыпаться рано. — Она поставила поднос на край кровати, сама присела поближе ко мне. — Уже в шесть я не спала, сходила во двор, сделала гимнастику, потом выпила чаю, вернулась к тебе. Ты так и не просыпался. Я смотрела на тебя долго-долго. Ты такой трогательный, когда спишь. Сопишь носом, шлепаешь губами, чему-то улыбаешься, или наоборот, хмуришься…

— Во сне все трогательные, даже последние уроды, которые в темном переулке посадят тебя на перо.

Она в шутку нахмурилась, шлепнула меня по голой груди.

— Фу на тебя! Вот так говори мужчине красивые слова!

Я засмеялся, притянул ее к себе. Поцеловав в губы, расстегнул две пуговицы на рубашке и просунул внутрь руку. Она сказала:

— Ты хулиган…

…но глубоко задышала.

Наверно, в ваших глазах мы выглядим легкомысленными. Причем Аня в большей степени, чем я. Мы знакомы всего-то чуть меньше недели. Она провинциальная девушка, я — заезжий искатель приключений. Кто из нас должен быть сдержаннее?

Но ведь случается настоящая химия! У меня в школе по этому предмету был жирный «трояк», из всех формул я помню только воду и спирт, а спроси меня про валентность, я с перепуга могу и лужу сделать. Но что-то ведь случается между мужчиной и женщиной, не поддающееся объяснению! Вот увидел — и хлоп, весь остальной мир может подождать…

Не верите?

Ладно, как хотите: она — распутная девка, а я — безответственный кобель. Где расписаться?

— Давай завтракай, — шепнула она мне на ухо, продолжая глубоко дышать, потому что моя рука все еще сжимала и гладила ее правую грудь. Нежный мячик целиком умещался в моей ладони. Люблю такие. — Ешь, милый, у нас еще много времени впереди…

Я остановился. Медленно вынул руку. При упоминании о времени, которое «у нас есть», аппетит у меня пропал. И тот, и другой. Я вспомнил, что завтра в девятнадцать ноль-пять должен прибыть мой поезд.

«Должен, да не обязан» — напомнил я себе.

— Что-то не так? — спросила Аня.

— Нет, милая, — улыбнулся я. — Приступаю к трапезе.

Она чмокнула меня в щеку.

— Приятного аппетита, милый. А я пока приму душ.

Она поднялась с кровати, повернулась ко мне спиной и скинула рубашку, и я понял, что действительно ничего не понимаю в женском нижнем белье. Трусики могли быть где угодно, но на ней их не было.

О боже, она совершенство…

Только когда в ванной комнате зажурчала вода, я приступил, наконец, к завтраку.

У старшего лейтенанта Самохвалова сегодня был законный выходной. После вчерашнего нервного наряда ему требовался отдых, здоровый восьмичасовой сон, но уже в семь утра он был на ногах. Жена еще спала. Он тихонько пробрался на кухню, вскипятил чайник, заварил себе кофе и поднялся на третий этаж, где уже вторую неделю трудился над бильярдной комнатой. Это был даже не этаж в обычном понимании. Пустую комнату размером с общую площадь дома перекрывал прозрачный пластиковый купол, сквозь который было видно небо. Предполагалось, что в любое время года здесь будет светло и тепло. Бильярдный стол Иван Терентьич заказал в Крылове, в приличной компании, занимающейся изготовлением спортивного инвентаря. Специалисты уже приезжали, сделали несколько замеров, оставили рекомендации по выравниванию пола и температурному режиму. Обещали привезти готовый стол уже через три дня, поэтому следовало поторопиться. Завтра с утра у старлея очередные сутки в отделении, так что времени оставалось всего ничего.

Иван глотнул кофе, распахнул окно на такой же прозрачной, как и купол, торцевой стене. Отсюда открывался прекрасный вид на город: шпиль костела, купола православной церкви, зеленые островки парков, башни делового центра. Небо ясное, ни облачка, легкий ветерок…

А этот сопляк Курочкин еще спрашивает, что его тут держит! Молодой еще, бестолочь, не понимает, что в этом мире ценно, а что не стоит здоровья и нервов.

У Самохвалова было двое детей. Оба уже взрослые. Дочь Ирина уехала в Оренбург с мужем. Тот получил интересную работу в университете, возглавил кафедру. Она тоже потихоньку пытается преподавать, точнее, подрабатывает репетиторством. На большее не хватает сил и времени — она уже на пятом месяце, так что скоро у Терентьича будет внук или внучка. Сын служит по контракту в армии. С малолетства мечтал бегать с автоматом по лесам. Служит уже четвертый год и на гражданку не торопится. Оба навещают родителей по крупным праздникам и в дни рождения, регулярно звонят. Он страшно по ним скучает. Ведь еще совсем недавно они бегали по двору, сдирая коленки и пачкая штаны. Он строил дом для них, надеялся, что они будут жить здесь все вместе — родители, дети и их семьи, внуки. Но стариков никто не спрашивает.

Словом, Володька Курочкин, бестолковый, легкомысленный и чересчур амбициозный (без всяких, впрочем, на то оснований) позволял ему хоть немного проявлять свои застоявшиеся педагогические навыки. Поначалу что-то получалось, и Самохвалов надеялся, что со временем из парня выйдет хороший офицер полиции…