Край Вечности

– Ты сгниешь в камере, – пробормотала Беатрис. – Станешь распоследним человеком во всем городе, до скончания времен никто даже взглянуть на тебя не придет!

Беатрис выскочила из комнатушки и захлопнула за собой дверь.

Но вскоре та снова распахнулась, и солдаты швырнули внутрь еще кого-то. Абра уставилась на юношу, стоявшего на четвереньках. Створка с грохотом затворилась, разнося по высотке эхо.

– Лео, это ты? – спросила Абра.

Ушло немало времени, чтобы рассказать друг другу всё, через что они прошли. Казалось, они оба повзрослели и теперь вспоминают далекое детство. Первой начала Абра, потому что Лео никак не мог отдышаться, а голова у него еще раскалывалась от боли. Абра рассказала ему об омутах, о лодочнике у реки и встрече с Беатрис. Потом Лео, осторожно потирая голову, поведал о Бешеных и своей сестре.

Сестре!

Сколько еще они просидели в темноте, Абра и Лео не знали. Попытались понять, как долго пробыли по отдельности, но и те дни не смогли сосчитать. Так продолжалось до тех пор, пока однажды башня не начала вибрировать – так много людей в ней собралось. Невообразимо много. Абра и Лео слышали их, ощущали шаги. Затем толпа успокоилась, но здание еще пульсировало. Из репродуктора раздался голос Амоса.

На двадцать седьмом этаже не было динамиков, но пленники прекрасно слышали его речь.

Они узнали о планах Амоса.

Поняли, что башня и есть Древо.

Казалось, изменить что-либо уже не в их силах…

Часть VII На острие

Даже если ты утонешь в реке, Джонас, воспоминания останутся с тобой.

Память вечна.

Лоис Лоури. «Дающий»

32

Руби смотрела в окно своей спальни, окно, что выходило на башню. Тусклый свет фонарей освещал красную входную дверь, за которой следила Руби. Думать она могла только об одном. Где-то там был юноша, назвавшийся ее братом. Руби поверила ему, а почему – сама не знала. Может быть, потому что он говорил настойчиво и искренне. Но если брат жив, то где же мама? Знает ли он об этом?

Руби слышала, куда отец велел его увести. Но если тот парень – ее брат, почему отец выволок его из дома? Уж он-то узнал бы сына! Разве не должен был Амос упасть на колени от радости, что его сын нашелся?

Она помнила слова отца: «Посадите его к другой ищейке. Уровень двадцать семь. Я зайду позже».

Кто-то ее обманывал, и как бы Руби ни убеждала себя в обратном, она все время приходила к выводу, что солгал отец.

Потом наступил тот самый вечер, когда отец заявил, что возьмет ее на важное собрание в башне. Сказал, мол, встреча состоится на следующий день, а значит, через двадцать четыре часа секретов больше не останется. По крайней мере так это прозвучало. Выяснит ли Руби правду о матери? А о брате? Может, тот парень знает, в чем дело, и пришел ей рассказать?

Дома было прохладно. Руби сняла с кровати покрывало, укуталась в него и открыла дверь своей спальни. Отец еще не приходил пожелать спокойной ночи, поэтому та пока была не заперта. Руби медленно спустилась по лестнице, стараясь не запнуться о хвост покрывала. Под ее шагами скрипели ступеньки, но отец почему-то не услышал, как Руби вошла в кабинет.

Она заглянула через плечо отца. Тот читал письма, целую кипу писем, разложенных по столу. Все они были написаны разными почерками и разными чернилами. Интересно, откуда они взялись?

– Что это? – спросила Руби.

Правдивого ответа она не ожидала. Отец редко говорил с дочерью всерьез, когда та задавала серьезные вопросы. Но тут он ее удивил:

– Письма от других предводителей, которые хотят перемен. Они собираются покончить с Бешеными. Они поклялись в верности, Руби, мы наконец готовы.

Руби не смотрела ему в глаза, она рассматривала стопки писем.

– Готовы к чему?

– К войне… – прошептал отец.

Услышав его слова, Руби задрожала, и от этого сердце ее будто треснуло. В трещину стали просачиваться тьма, страх и неуверенность. Руби содрогнулась.

– Так же было, когда мама и Лео… умерли? – спросила она.

Отец кивнул и неловко откашлялся, и Руби поняла, что ему совсем не хочется об этом разговаривать. Она не любила, когда ее обманывали, хотя изо всех сил старалась видеть в отце только хорошее. Руби решила так: если он ей и соврал, значит, сделал это по какой-то уважительной причине.

– Так я могу пойти на собрание? – спросила она.

Отец кивнул.

– А это не опасно?

– Хороший вопрос… Очень хороший! В городе никогда не бывает абсолютно безопасно, именно потому собрание настолько важно. Наша оборона все еще держится. Наша цель – сделать так, чтобы по городу можно было передвигаться спокойно. По всему городу! И это только начало. А уж потом… Но сперва нужно им полностью завладеть. Я сделаю все что угодно, абсолютно все, лишь бы ты была защищена. Все ради твоего будущего.

Руби смотрела на отца: как же она его любила! Вместе с тем ей хотелось выбежать в парадную дверь и никогда не возвращаться. Отныне каждое его слово она воспринимала сквозь призму подозрения – что он соврал ей о самом главном в ее жизни.

– Идем, – позвал отец, грустно улыбнулся и пошел к доске с ключами.