Край Вечности

Ни окон ни света в подвале не было, но мечущийся луч отцовского фонаря выхватил из темноты очертания дверного проема. Руби сразу же догадалась, что смотрит на красную дверь, о которой думала столько лет. Красная дверь, ведущая в высотку. Только сейчас Руби оказалась по ту сторону. Внутри.

Вдруг с криками к ним подбежали мужчины.

– Это я, Амос! – воскликнул отец.

Незнакомцы подошли ближе. Некоторые обняли отца, а другие потрепали Руби по голове, будто были с ней давно знакомы. Но она никого из них не знала.

– Все готово? – спросил отец.

– Да, сэр, – отозвался один из мужчин. Голос его немного дрожал, и Руби никак не могла взять в толк почему.

– Итак, время пришло, – тихо сказал отец, кажется, самому себе. – К собранию все готово?

– Придут тысячи, сэр. Все готовы.

– Хорошо, – кивнул отец и глубоко вздохнул. – У нас нет времени.

Он посмотрел на Руби, затем снова на незнакомца, с которым разговаривал. Остальные уставились на Амоса в ожидании приказа. Руби глазам не верила. Это правда ее отец? Человек, которого слушаются другие и повинуются ему, не колеблясь? Мир Руби рушился, а она словно потерялась среди руин.

– Я провожу Руби на самый верх, – заявил Амос, не отводя от дочери взгляда. – Пошлите все силы на Джеймс-стрит. Где-то в обороне брешь, у меня дома небольшая банда Бешеных. Выставите их оттуда. Или уничтожьте, плевать. Когда мы закончим с делами, я вас отыщу.

Подъем в башню был одним из самых странных впечатлений в жизни малышки Руби. Ступеньки лестницы состояли из кирпичей – грубых, с неровными краями. Руби засомневалась, что высотку воздвигли профессионалы. Остальные здания в городе, хоть и полуразрушенные, казались новыми. А новая башня, которую строили на глазах Руби, выглядела какой-то ветхой. Все в этом сооружении – от кривых ступенек до голых бетонных стен и незаконченных потолков с обнаженными балками и проводами – кричало о том, что работу выполнили не слишком качественно, наспех.

Извиваясь и вплетаясь в кирпичную кладку словно какая-то странная опухоль, по стене ползли ветки дерева. Их обрезали, кое-где подвязали, и в итоге ветки стали частью стены. Они выглядели занозой в плоти башни, и Руби захотелось выдернуть их, однако это было невозможно: плети дерева разрослись повсюду.

Руби старалась не отстать от отца, который где-то после пятнадцатого этажа начал перешагивать через две ступеньки. Будто начисто забыл, что дочь изо всех сил торопится за ним. Вскоре он ушел далеко вперед, и Руби пришлось взбираться в одиночестве.

Тут-то и начались странности: лестница казалась бесконечной. Этаж за этажом, восемь ступеней, площадка, еще восемь ступеней, новый этаж с ведущей на него дверью. Каждый раз они миновали дверь и все поднимались, поднимались, поднимались…

Восемь ступеней, площадка, снова восемь ступеней и очередной этаж с дверью. Руби уже сомневалась, что все это ей не снится. Возможно, происходящее – просто сон, от которого она никак не очнется. Ноги устали, она шагала все медленнее, а иногда и вовсе останавливалась, садилась на ступеньку и безразлично таращилась в стену.

– Руби!

Ей почудилось, что ее зовут откуда-то с вершины горы. Возглас эхом разнесся по лестнице с каким-то искусственным звуком.

– Руби! – послышалось снова.

Руби поняла, что это ее отец, хотя голос его звучал совсем иначе.

– Что?

– Мы почти пришли, давай скорее!

Руби глубоко вздохнула и снова пошла по ступенькам к отцу, которого, оказывается, совсем не знала.

Прошло пять минут. А может, десять или пятнадцать. Непонятно…

Дверь на последнем этаже легко открылась, и Руби вышла на крышу башни, самый верхний уровень. От увиденного захватывало дух. Руби забыла об отце, перестала волноваться, что вся ее жизнь пошла наперекосяк. Ей захотелось подойти к краю.

34

Руби посмотрела на город. С верхушки башни он выглядел далеким, крошечным. Она не представляла как высоко забралась. Шестьдесят этажей, восемьдесят, сто? У Руби подкашивались колени, она часто, коротко дышала. У края крыши не было ни ограждения, ни перил, ничто не отделяло Руби от долгого падения, где в итоге ее бы настиг… Что? Быстрый удар? А дальше?

И все же отойти она была не в силах. Любопытство притянуло ее к самому краю, и Руби уставилась вдаль.

Она повернулась к дороге, что вела из города, и ее посетило смутное воспоминание об узкой полосе, бегущей через темный лес, тонкой, словно нить. Воспоминание или сон? Деревья качались на ветру, которого не ощущала Руби, и шелестели, будто их кто-то тряс. Руби казалось, именно оттуда доносятся по ночам крики, из этого самого леса. А может, откуда-то еще. Над лесом нависло темно-красное небо, испещренное светлыми пятнами. От взгляда на него хотелось унестись вдаль. Уснуть.

Руби развернулась и пошла на другую сторону крыши. Идти было совсем недалеко – около сорока шагов.