Крайний случай

Матрена почти невменяемая, с неуютным кирпичом печали в груди вернулась в квартиру. Она почти четверть века честно отпахала на местном хлопчатобумажном комбинате и все без толку – квартиры так и не получила, никаких наград и даже путевок в санаторий, да и похоронят ее, понимала она, скромно, и дай бог, чтобы на могилку кто приходил…

Где она – справедливость? Матрена еще пионеркой поняла, что ее нет. Как-то со своими подругами, гуляя по предгорьям Тянь-Шаня, она наткнулась на подземный источник газированной воды. А вокруг – высотные плато, где росли невзрачные, маленькие и будто покрытые изморозью эдельвейсы. Долины были все в цветах, крупных, жизнеобильных, ярких. Роскошные сине-зеленые, будто нарисованные ели с широченными ветвями-лапами, изогнутыми книзу дугой, где последний ярус возлежал на самой земле, скрытой порослью высоких некошеных трав. Красота.

Подруги частенько бегали туда. Нальют в стакан этой воды, намешают сахара или варенья – получалась сладкая газировка. Но так они развлекались, пока слух об этой воде не просочился до властей, а потом источник огородили, а за забором построили завод по производству минеральной воды. О девчонках-первооткрывательницах забыли, им даже по шоколадке не дали…

А тут какой-то алкоголик, которого она в соседских междусобойчиках называла даже не Валерка, а попросту «козел», или Валерка-козел, получивший невесть откуда квартиру, перебодавший весь окрестный люд, вдруг заслужил такое признание…

«Вот же мошенник, даже после смерти куражится, – подумала она. – Почти как его любовница, у которой муж на Крайнем Севере по вахте работал…»

…Покойница была еще та чудачка. Последний свой день провела в объятиях алкоголика, несмотря на телеграмму, в которой муж извещал о скором приезде. Не прислушалась она и к добропорядочным призывам родственников и соседей, от коих не скроешь жизнь в небольшом городке. В общем, отдохнула женщина на широкую ногу, благо, супруг неплохо зарабатывал. Да вот казус вышел: уснули любовники на супружеской кровати. Там их муж и застал. Алкоголик, как был, – в окно, а рогатый вахтовик, недолго думая, выбил своими крепкими кулаками душу из неудачливой изменницы. Но та гулять продолжила и после того, как гроб с нею уложили в небольшой автобус, заряженный окосевшими родственниками. Удачным маневром они направили в столб иномарку, потом передавили с десяток кур и гусей, гоняясь за ними по всему пригороду, и, выехав на трассу, приняли на себя удар еще одной машины…

Матрена вышла на балкон. Все ближайшие балконы были уже облеплены соседями, грустно смотревшими вниз, где Валерку-козла, наряженного, как на бал, уже выносили из подъезда, а кучковавшаяся рядом толпа темных костюмов устилала скорбный путь праздничным цветом дефицитных весной гвоздик так, что асфальта не было видно. Она прищурилась, разглядывая лица, и над одним из туалетов распознала физиономию самого председателя горисполкома, которую она частенько встречала на фотографиях в местной газете.

Матрена мысленно поблагодарила газету за косвенное знакомство, и в ее голове мигом созрел план, точку в разработке которого поставила мысль: «…такого я вам не спущу». Она оделась поприличнее и вышла на улицу.

Гроб с телом покойного уже уложили в катафалк, которого никогда в этом городишке не было.

«Наверное, из столицы пригнали, – решила Матрена. – Постарались толстопузые. Это ж надо – так алкаша чествовать…»

Высокопоставленный люд стал рассаживаться, кто по машинам, кто по автобусам. Матрена подошла к двери «Икаруса» и только собралась поставить ногу на ступеньку, как ее одернул какой-то мужчина:

– Женщина, вы куда? Сюда нельзя.

– Как нельзя? Ты кто такой, чтобы запретить участие в похоронах памятного мне человека?

– Я сотрудник КГБ. А здесь только работники горисполкома и горкома партии.

– Знаешь что? Мы с покойным вместе пуд соли съели и не один. Он для нас, своих соседей, не жалел ни хлеба, ни борща, и ты не дашь с ним проститься? Иди, спроси. Тебе все скажут, что я напротив его квартиры живу…

– Ладно, заходите…

Траурную процессию окружили милицейские машины. Они замигали огнями и медленно со всей торжественностью, присущей похоронам ведущих партийных лидеров, повели к кладбищу пышную автоколонну с сердцевиной в виде усопшего алкоголика. А Матрена удивлялась, видя из окна, как встречные машины гасили скорость, прижимались к обочине. Их водители выходили из салона и почтительно кланялись. Редко кто проскакивал мимо.

«Дурдом на каникулах…» – подумала она, а могла бы оформить мысль и получше, если бы знала, что те, кто не выполнил этот ритуал, дорого поплатились. Из машин с

мигалками тут же летело радиосообщение с номером тачки нарушителя. Наглеца тормозили на ближайшем посту ГАИ, отбирали права и выписывали штраф…

Наконец колонна достигла кладбища, где уже шли похороны. Друзья и родственники прощались с ветераном Великой Отечественной войны, орденоносцем…