Кракен

Наконец прибыла полиция, ворвалась топочущей толпой. Персонал стоял в ожидании, сгрудившись, будто замерз, будто промок в бентической воде. Офицеры пытались взять показания.

– Боюсь, я не понимаю… – говорили они.

– Его нет.

Место преступления было закрыто, но так как Билли обнаружил пропажу, ему разрешили остаться. Он дал показания, стоя рядом с отсутствием. Когда он закончил, а офицер отвлекся, Билли отошел. Наблюдал, как работает полиция. Офицеры смотрели на старинных животных, пялившихся в ответ; на все, что и близко не напоминало гигантский аквариум; на разные места, где никак не могло быть чего-то такого большого и пропавшего, как архитевтис.

Они обошли помещение с рулеткой, словно от них что-то скрывали измерения. Билли не мог предложить ничего умнее. Зал казался огромным. Остальные аквариумы казались брошенными и далекими, экспонаты – извиняющимися.

Билли уставился на раму, где должен стоять аквариум с архитевтисом. Он все еще был на адреналине. Слушал офицеров.

– Ты, блин, что полегче спроси…

– Черт, ты понимаешь, что это значит?

– Даже не начинай. Дай сюда рулетку.

– Серьезно, я тебе отвечаю, это глухарь, по-любому…

– Кого-то ждем, приятель? Приятель? – это уже к Билли, наконец-то. Офицер просил его свалить, на грани вежливости. Билли присоединился к остальному персоналу снаружи. Они волновались и бормотали, разбившись примерно по специализациям. Билли видел спор среди директоров.

– О чем они? – спросил он.

– Закрывать музей или нет, – сказала Джози. Она кусала ногти.

– Чего? – Билли снял очки и агрессивно заморгал на директоров. – Что за споры на ровном месте? Какого размера должна быть кража, чтобы закрыться?

– Дамы и господа! – старший полицейский похлопал в ладоши для привлечения внимания. Его окружили офицеры. Они бормотали в свои плечи и слушали их. – Я старший инспектор Малхолланд. Благодарю за терпение и прошу прощения, что вас задержали. – Персонал фыркал, переминался, кусал ногти.

– Я попрошу вас никому не говорить об этом, дамы и господа, – сказал Малхолланд. В комнату проскользнула молодая девушка-полицейская. Ее форма была мятой. Она говорила по какой-то гарнитуре, бормоча в пустоту. Билли наблюдал за ней. – Прошу не говорить об этом, – повторил он. Шепот в помещении по большей части стих.

– Так, – сказал Малхолланд после паузы. – Кто обнаружил исчезновение? – Билли поднял руку. – Вы, значит, будете мистер Хэрроу, – сказал Малхолланд. – Могу я попросить остальных задержаться, даже если вы уже сообщили нам все, что знаете? Офицеры побеседуют с каждым. Мистер Хэрроу! – Когда персонал подчинился, полицейский подошел к нему. – Я читал ваши показания. Буду благодарен, если покажете мне окрестности. Можете провести по точно тому же маршруту, по которому водили экскурсию? – Билли заметил, что женщина-офицер пропала.

– Что вы ищете? – спросил он. – Вы что, думаете, что найдете его где-то?..

Малхолланд посмотрел на него по-доброму, будто Билли умственно отсталый.

– Улики.

Улики. Билли провел рукой по волосам. Представил отметины на полу, где могла бы стоять какая-нибудь огромная злодейская лебедка. Высыхающие лужицы фиксатора в траектории – обличительной, как крошки. Ну да.

Малхолланд вызвал коллег, и Билли провел их через Центр. Показывал все, что они проходили, в лаконичной пародии на обычную программу. Офицеры тыкали в то да се и задавали вопросы. «Ферментный раствор», – говорил Билли или: «Это расписание».

– Вы в порядке? – спросил Малхолланд.

– Такое непросто осмыслить, понимаете?

Это была не единственная причина, почему Билли постоянно оглядывался. Ему казалось, он что-то слышит. Очень слабый стук, звон, как от упавшей и покатившейся мензурки. Слышал он это не впервые. Обрывки этого неуместного звука он улавливал в разные случайные моменты с того самого года, когда начал работать в Центре. Уже не раз Билли в поисках источника открывал дверь в пустую комнату или слышал слабый шорох стекла в коридоре, куда никто не мог войти незамеченным.

Он давно заключил, что эти едва слышимые звуки выдумывал его мозг. Они коррелировали с моментами волнения. Он упоминал об этом феномене другим, и хотя кое-кто реагировал с тревогой, многие рассказывали какие-нибудь истории о собственных мурашках и тиках в нервной ситуации, и Билли сохранял оптимистичный взгляд.

Команда криминалистов в аквариумном зале все еще снимала отпечатки, фотографировала и измеряла столешницы. Билли сложил руки и покачал головой:

– Это все калифорнийские. – Вернувшись туда, где снаружи аквариумного зала ждала большая часть персонала, он тихо перешучивался с коллегой насчет организаций-конкурентов. Насчет диспутов из-за методологии консервации, принявших драматический оборот. – Это все новозеландцы, – говорил Билли. – О’Ши поддался искушению.

Он не поехал прямо к себе в квартиру. Он уже давно договорился встретиться с другом.