Крах империи евреев

Не менее показательны и содержания жалованных грамот евреям и касающиеся их законодательные актов по отдельным столетиям. В документах начала этого периода евреи упоминаются исключительно как торговцы. Еврей и торговец в это время – равнозначащие понятия. Mercatores id est Judaei – таково обычное для этого времени выражение. В грамоте епископа Рюдигера шпейерским евреям, равно как и в относящихся к тому же времени грамотах Генриха IV, говорится преимущественно о торговых правах и привилегиях, предоставляемых евреям, и только вскользь упоминается о праве их заниматься разменом денег. Сто лет спустя, в грамоте Фридриха I регенсбургским евреям на первом месте стоит торговля драгоценными металлами, собственно же товарная торговля упоминается тут же, но уже на втором месте. В грамоте герцога Фридриха австрийским евреям подробнейшим образом рассматриваются условия производства ссудо-залоговых операций и разрешения возникших на почве их спорных дел, но в то же время совершенно не говорится о производстве евреями торговых операций. Упоминается лишь об уплате ими таможенных сборов наравне с прочими гражданами города, в котором тот или иной еврей в данный момент проживает. Точно так же и грамота герцога Мейссенского касается исключительно залоговых операций, но совершенно ничего не говорит о каких-либо торговых правах и привилегиях. То же самое видим мы и в других законодательных актах. В саксонском, немецком, швабском зеркале, в дортмундских статутах о евреях, в городском праве Праги и Wiener Neustadt много пунктов и статей посвящено вопросам, связанным с ссудо-залоговыми и иными операциями евреев, и в то же время ни одним словом не упоминается о производстве ими торговли.

Одновременно и параллельно с переходом евреев от торговых операций к денежным, от торговли товарной к торговле денежной, наблюдается и изменение отношения к ним со стороны правящих кругов, правящей элиты. Всех этих королей, графов, маркизов – наместников императора на землях. Ранее, когда они оказывали в качестве торговцев необходимые услуги представителям светской и духовной аристократии, когда более дальновидные политики, вроде шпейерского епископа Рюдигера, умели оценить и понять их значение для общего подъема торговли и благосостояния местности, в них нуждались и старались, поэтому привлекать их разными привилегиями и особыми правами. Теперь же с уходом их из торговли и с переходом к ссудо-залоговым операциям и к денежной торговле на них начинают, прежде всего, смотреть как на средство имперского контроля за самой правящей элитой. Как на, своего рода, пресс для выжимания доходов из карманов самих власть имущих в имперскую казну. Им оказывается по-прежнему покровительство, но лишь в той мере, в какой это соответствует непосредственным должностным обязанностям каждого данного правителя. Их ссудо-залоговым операциям не ставится никаких препятствий, но зато они никогда не могут быть уверены в прочности своего социального статуса и своих богатств.

Вот доказательства этому.

Согласно грамотам английских королей, евреи в Англии находились в самых благоприятных условиях: их имущество рассматривалось как имущество, принадлежащее королю, и потому всякое посягательство на него каралось как посягательство на королевское имущество, следовательно, гораздо строже, нежели покушение на имущество прочих граждан. Сила английской короны являлась вернейшим ручательством в том, что обещанная евреям защита не была пустыми словами.

Таково же было происхождение и значение германского Kammerknechtschaft'a, установления, согласно которому евреи объявлялись принадлежащими непосредственно императорской короне и подлежащими исключительно ее суду и защите или суду и защите тех лиц, которым император передавал это право, и аналогичных с ним учреждений в других средневековых государствах.