Крамола

Полной грудью вздохнула Россия,
Сладкой надеждой наполнив сердца.
Умер наш мудрый, ну что ж,
И счастливо.
Плакать придется одним мертвецам.
Траур покрыл города и столицы,
Смолкли оркестры в советских дворцах,
Замерло все под надзором милиции,
Черные ленты на красных флагах.
Кончился твой путь, покрытый славой,
Пройденное тобою по Руси, э!
Но скелета не прикроют лаврой,
Твой венок замызганный в крови.
Ты памятник воздвиг на русских трупах,
И вспомнит про тебя народная молва,
Как миллионы душ терзались в муках
Под каблуком твоего сапога.
Что ты сделал для земного блага?
Нагло сел на трон Политбюро,
Дал свободу МВД и ГУЛАГУ,
А народу – рабство и ярмо.
Ты Россию сковал цепями
И опутал сетью лагерей.
30 лет бессонными ночами
Лились слезы жен и матерей.
Деспотизм запугал народы,
Ты надел на них путы оков
И в тисках зажал права свободы,
Под влияние взял большевиков.
И, прикрывшись лозунгом свободы,
Лживой фразой: равенство для всех,
Слушал стоны русского народа,
Бред с тайги и сумасшедший смех.
Произволы дикой тирании
Лабиринтом тюрем и штыков,
Ты сумел замордовать Россию,
Превратить страну в звон кандалов.
Умер ты, теперь вздохнут народы,
Там, где ты заботу проявлял,
И под лживым лозунгом свободы
Крепостное право ты создал.
Феодальный строил коммунизм,
Русской кровью землю поливал.
Не забудут люди твой садизм,
Там, где ты заботу проявлял.
Настанут дни, и кончатся гоненья,
Вернемся мы к семейным очагам,
Принесем свободу поколеньям,
Поднимем тост назло своим врагам.
Разрушим тюрьмы и сорвем оковы,
С лица сотрем сеть лагерей.
А вместо них детям построим школы
И в них расскажем правду этих дней. […]

ГА РФ.Ф. Р–8131. Оп. 31. Д. 88516. Л. 21–22. Копия. Машинопись.

Раздел 2 ГЛАС НАРОДА, ИЛИ «БУЛЬОН ОППОЗИЦИОННОСТИ»

Авторский комментарий

В раннюю хрущевскую эпоху, как и при Сталине, одним из частых поводов для политических репрессий служили «разговоры антисоветского содержания». Среди дел отдела по надзору за следствием в органах государственной безопасности Прокуратуры СССР за этот период дела осужденных за это составляют не менее 20% (более точно определить их долю затруднительно, так как размыты границы этой категории: большинству людей, осужденных по другим поводам – например, за написание листовок или анонимных писем, – заодно также предъявлялось обвинение и в систематических антисоветских разговорах). Наибольшее количество таких осуждений в рассматриваемый нами период приходится на первую половину 1953 г. (в значительной мере это – дела людей, неподобающе высказавшихся по поводу смерти Сталина в траурные дни или немного позже) и, конечно, на период пика хрущевских репрессий в конце 1956-1958 гг. Надо сказать, что немалая часть приговоров, вынесенных в эти годы, была пересмотрена и смягчена уже в самом начале 1960-х гг., тем не менее «за разговоры» продолжали сажать до самого конца хрущевского времени. Герои данного раздела за свою неосторожную общительность поплатились пятью – семью годами лишения свободы, а то и всеми десятью. Смена руководства в стране и приход к власти Брежнева повлекли за собой изменение карательной политики. Как выразился известный бард Юлий Ким, при Брежневе за «пьяный застольный треп» срока уже не давали, «давали его за публичную критику режима»[107].