Крапивники

— Сию минуту. Что-то ещё? — он сразу схватился готовить.

Я покосилась на спутника:

— Точно-точно не хочешь открыть для себя классику совершенства вкуса и текстуры?

— Однозначно.

— Нет, спасибо, это всё, — подтвердила в окно заказов и полезла в сумку за деньгами.

— Не ищи. За даму принято платить, — пробормотал Джей, сунув в окошко несколько монет.

— М… — я поколебалась с кошельком в руках. Всё-таки официально никто это свиданием не называл. Но если он так хочет… кто я чтоб отказываться? — Дама и сама могла бы, но в душе она старый жадный банкир, поэтому спорить не будет.

Джастин усмехнулся.

Нам передали тонкую лепёшку, свёрнутую в форме полена. Внутри разместилась начинка.

Мы осмотрелись в поисках свободной лавочки, но даже каменная оградку вдоль дороги, была занята.

— М… я знаю одно место, там вряд ли будут люди, — сообщила я, указывая в сторону плотно стоящих деревьев. — Это там.

— Веди, — Джей отвёл одну руку за спину, а второй сделал размашистый жест, приглашая меня на тропинку.

На ходу откусив излишне упругий край свежей лепёшки, засеменила туда.

Мы просочились в чащу и через пять минут были на месте.

Крохотное природное озерцо и полусгнившие скамейки по кругу. Почти стаявший лёд отбрасывал белые блики.

Самая чаща, но даже тут нашлись люди.

Несколько скамеек всё же были свободны. Мы выбрали одну.

— Так… дно уже размокает, — констатировала я, зажимая низ свёртка-лепёшки. — Я всё жду, когда их додумаются заворачивать в вощёную бумагу, совсем без упаковки есть неудобно.

Исхитрившись повернуть голову так, чтоб укусить салат сразу по всей ширине, обнажила начинку.

Соус для салата в лепёшки — сметана, смешанная с основой яично-масленого соуса и специями. Салат, помидоры, солёные огурцы, мясо, лук и любые прочие ингредиенты по вкусу конкретного повара — начинка. Этот повар клал вместо обычного лука маринованный. Всё на тонком подобии хлеба, выпекаемом на большой сковороде из тончайшего блинчика теста.

Лицо после укуса всё было измазано соусом.

— О, да! Много соуса, — я расплылась в широченно улыбке. В соусе всё просто плавало.

— Не удивительно. Ты же просила побольше, — Джастин почему-то улыбался, глядя на меня.

— Обычно «побольше» понимают более скромно — а тут, вон какая щедрость.

В основании лепёшка уже начинала расползаться. Необходимо было ускориться.

Я набросилась на еду, время от времени отпивая соус из дыры, возникшей в основании. Руки быстро измазались.

— Там есть помидоры? — вдруг поинтересовался Джей.

— А что, хочешь куснуть?

— Если они там есть, то нет, — голодным, но настороженным взглядом изучал «срез» протянутой ему незнакомой еды.

Я вытянула замеченный кусочек его нелюбимого овоща и сообщила:

— Теперь нет, — подставляя ближе, предложила. — Кусь?

Осторожно взял свёрток лепёшки, расходящееся на влажные комки. И укусил.

Сдавленная челюстями лепёшка вынудила начинку уплотниться в нижней части. Дно свёртка не выдержало.

Я вытянула руки, ловя падающий салат, но, несмотря на мои старания, на чёрных брюках появились белые пятна соуса в зелёную крапинку пряных трав.

Я ещё никогда не видела чтоб у человека с миндалевидными глазами они так быстро и так сильно круглели, как у Джастина в момент осознания произошедшего.

Он положил мне в руки остаток лепёшки с начинкой, почти не жуя, проглотил еду и нервно осмотрелся. Бросился к воде. Бормоча что-то, местами явно напоминающее лёгкие ругательства, принялся зачерпывать ледяную воду руками.

— Может не стоит застирывать брюки на улице в такую погоду? Лучше уж пятно, чем простуда, — предложила я.

— Я не могу идти домой в таком виде!

— Пф! А то что? Мама в угол поставит? — селя рядом, всё ещё держа салат в руках. С них на землю потихоньку капал соус. — Это просто смешно.

— Смешно? — поднял на меня осуждающий взгляд, пытаясь без дополнительных пояснений объяснить мою неправоту.

— Да. Есть такое чувство «смешно». Это когда человек говорит «Ха-ха» или «Хи-хи», а в некоторых случаях «Хе-хе».

— А вот и «не хе-хе», — обиженно вернулся к мытью ноги. — Знаешь, в моей семье как-то не принято ходить по улице в неопрятном виде.

— Джей, не пугай меня. Я уже поняла, что высшее общество это секта, но неужели тебя в двадцать семь лет родители будут ругать за обычное пятно? Это даже отстирывается не трудно.

— Меня последний раз ругали лет семь назад.

— Тогда в чём вообще проблема? Я тебе говорю, нельзя ходить в марте в мокрой одежде.

Подождав несколько секунд, поедая кучку салата с лепёшкой из рук, ответа не получила, зато брюки были уже практически чистыми и насквозь мокрыми.

— Впрочем, это твоё право — делай, что хочешь.

— Я ничего не хочу. Просто не привык ходит в грязной одежде, — он очень старался отжать мокрую ткань, прямо на ноге. Не очень получалось.

— Промокни носовым платком.

— Не, — покачал головой, продолжая мучиться. — Он шёлковый — его не для того носят.